Банда 5

Пафнутьев выпил до дна, отставил стопку и некоторое время прислушивался к себе, к тем переменам, которые происходили в эти секунды с его настроением, состоянием, с его мировоззрением, в конце концов.

— Хорошая водка, — сказал он, обобщив все свои мысли и чувства.

— Знаешь, — Халандовский подцепил котлету громадной ресторанной вилкой и сразу откусил чуть ли не треть, — есть водка «смирновская» американская, а есть отечественная, наша. Обе они вроде бы в равной степени хороши... Но! — Он положил вилку на стол, чтобы иметь возможность поднять указательный палец. — Если водка американская напоминает воду мертвую, то наша «смирновская» по благотворному влиянию на безнадежно уставший организм... вода живая. Это бесспорно.

— Записывать не буду, но постараюсь запомнить, — проговорил Пафнутьев с полным ртом.

— Запоминай, это несложно, а я пока разолью по второй. Первая без второй — это гвоздь без шляпки, согласен? — Халандовский требовательно посмотрел на Пафнутьева. — Это как мужик без бабы или баба без мужика.

— Да. — Пафнутьев постарался побыстрее проглотить кусок котлеты. — Пожалуй, ты прав.

— И ты, Паша прав, когда в трудную минуту, можно сказать, в безнадежную минуту вспоминаешь обо мне, о старом Халандовском, погрязшем в криминальных связях.

— Я вспоминаю о тебе, Аркаша, гораздо чаще, чем ты можешь даже предположить.

— Почему же я так редко вижу тебя за этим столом?!

— Робею. — Пафнутьев развел руками, в одной из которых была котлета на вилке, а во второй баночка с хреном.

— Робость — хорошее качество лишь в отношениях юноши и девушки, да и то при определенных обстоятельствах, — заметил Халандовский, подумав.

— Я больше не буду поступать так плохо, — заверил Пафнутьев. — Робеть перестану. Поскольку не могу отнести себя ни к юношам, ни к девушкам.

— За счастливые перемены в нашей жизни! — воскликнул Халандовский и твердо чокнулся с Пафнутьевым. Дождавшись, пока гость выпьет вслед за ним, съест облюбованную котлету, он положил свою вилку на стол. — А теперь, Паша, расскажи мне — что привело тебя сюда в этот счастливый час, поведай, не лукавя, не таясь.

— Сысцов сказал, что ты омолаживаешь штат?

— Понял. У Сысцова неприятности. На него наехали. Причем какие-то беспредельщики. То ли от крови озверели, то или совсем новенькие. Новички, Паша, сейчас начинают с беспредела и постепенно, через годы, до них доходит, что можно кое-чего добиться в жизни и не оставляя за собой горы трупов.

— Значит, ты знаешь об этом?

— И про левый глаз Левтова тоже.

— Так, — Пафнутьев помолчал. — В таком случае, ты знаешь и человека по имени Огородников Илья Ильич.

— Так... — Теперь уже замолчал Халандовский. — Так, — повторил он через некоторое время. — Теперь я понимаю тебя, Паша, теперь я догадываюсь, почему ты робел зайти ко мне. Пожить давал. А сегодня решил, что пожил я достаточно. Да?

— Что, крутой мужик этот Огородников?

Халандовский склонил голову к одному плечу, потом склонил к другому плечу, как это делают большие умные собаки в минуту крайней озадаченности.

— Видишь ли, Паша... Не знаю, насколько он крут. К нему можно обратиться по любому вопросу. По любому. Ты хочешь иметь квартиру, магазин, завод... Ты хочешь избавиться от жены, друга, конкурента... Ты хочешь купить виллу в Испании или продать дом на Кипре... Нет проблем. Иди к Огородникову. Но ходят слухи, неподтвержденные, правда, но очень настойчивые слухи... Да, все эти проблемы он решает, но при этом всегда на асфальте ли, на паркете, на штанах или на руках остается немного крови.

— Чьей? — спросил Пафнутьев.

— А какая разница, Паша? — удивился Халандовский. — Не того, так этого, разве для тебя, работника правосудия, это важно? Ведь кровь всегда недопустима, да, Паша?

Вопрос Халандовского был не из тех, на которые надо было отвечать, и Пафнутьев поступил единственно правильно — он взял бутылку лучшей в мире «смирновской» русской водки, которую хозяин сравнил с живой водой, налил по полной стопке.

— У этого Илюши есть еще одна особенность, можно сказать, творческая манера... Если ты обратился к нему, то это вовсе не значит, что он будет решать именно твои проблемы... Вполне возможно, что он решит проблемы твоего противника. Если Илюше это покажется выгоднее.

— Не понял...

— Все очень просто... Ты просишь его убрать с дороги некую помеху. А он с этой дороги убирает тебя. То есть проблему он решает в любом случае, но не в твою пользу. Хотя обратился к нему ты. Поэтому надо иметь очень много денег или очень много дури, чтобы просить о помощи Огородникова.

— Ты бы к нему не обратился?

— Упаси Боже! Ни в коем случае.

— Будем живы, Аркаша. — Пафнутьев поднял свою стопку, чокнулся и выпил одним глотком.

— Налегай на помидоры, — посоветовал Халандовский. — Астраханские.

— Помидоры — это хорошо, — кивнул Пафнутьев. — Огородников звонил Сысцову. Якобы от имени своих клиентов.

— Очень может быть.

— В качестве козырей упомянул левый глаз Левтова и зеленый джип, расстрелянный три дня назад.

— Вполне возможно. — Халандовский ничуть не удивился услышанному, он просто кивнул, будто Пафнутьев сам подтвердил его же слова.