Банда «Зоопарк»

– Мы считали, что эти картины помогут нам сделать что-то стоящее, – вмешался Тигр. – А теперь ты доказываешь, что все это бессмысленно. Мы планировали получить за Ренуара выкуп в десять миллионов франков и обратить все деньги на благотворительность. Тогда картины превратились бы в сотню больничных коек, несколько тысяч тонн угля и сотни тысяч фунтов пищи и молока для голодных. И тогда действительно можно было бы сказать, восхищенно глядя на голубого Ренуара: «О да, это действительно ценная картина. Она себя окупила». Конечно, людям нужна духовная пища. Но сначала их нужно накормить.

Эта мысль поразила полковника.

– Боже мой! – проговорил он, подавшись вперед вместе со своим креслом.

– Так-то! – воскликнул Слон. – Мы знали, что ты, в конце концов, поймешь нас.

Полковник рассмеялся и покачал головой.

– Прекрасно, поэтично и аморально.

– Аморально! – фыркнул Волк.

– Аморально, – повторил полковник. – Да это и не поможет. В 1943 году всем нам нравилось играть в Робин Гуда. Но тогда это было необходимо и эффективно. А сейчас мир уже изменился.

– А в чем же разница? – надулся Слон. – Тогда шла горячая война, сейчас – холодная. Мы все так же сражаемся.

– Разница в том, – сказал полковник, – что сегодняшний мир настолько ослаблен коррупцией и безнравственностью, что очередное преступление ничего изменить не сможет. Требование выкупа немногим отличается от шантажа или взяточничества. Страховые компании заключат с вами тайную сделку, чтобы уменьшить свои расходы. Полиция будет вам потворствовать, чтобы разделить с вами награду и возвратить картины. А публика не спросит, как удалось вернуть их сокровище. Кого вы хотите воспитывать? Вместо света вы несете еще большую тьму.

Все четверо молчали с самым несчастным видом.

– Ну ладно, – сказал Рокбрюн. – Теперь вы должны понимать, что совершили величайшую глупость и что все оправдания вашего греха при внимательном рассмотрении моментально рассыпаются. Чем же можно оправдать ваш отказ от благополучной и сытой жизни и превращение в преступников?

Друзья еще раз переглянулись. Заговорил Антуан Птипьер, меланхоличный Тигр.

– Пьер, мы все вдруг почувствовали, что стареем: беззубый Тигр, Леопард без когтей, Слон с нарушенной памятью, Волк, страдающий отсутствием аппетита. Как-то вечером мы сидели здесь и болтали о далеких днях, когда заставляли немцев дрожать от страха. И мы задумали еще одно приключение.

Полковник откинул голову и расхохотался.

– Это уже другой разговор! Наконец-то мы добрались до сути дела! Если бы вы зашли ко мне, когда задумали эту авантюру, мы не сидели бы сейчас по уши в дерьме. Для такого дела нужны мозги.

Волк с интересом взглянул на полковника.

– Ты сказал «мы», дружище?

– Не задавай дурацких вопросов, – бесцеремонно прервал его Рокбрюн. – Как ты думаешь, почему я здесь, хотя капитан Скубайд, можно сказать, дышит мне в затылок. Бьюсь об заклад, что ты, мой милый Леопард, оставил свой автограф на всех электрических системах, когда отключал сигнализацию.

Теперь полковником овладел профессиональный интерес.

– Кстати, как тебе это удалось? Ведь при любом прикосновении устройство немедленно дает сигнал в полицию.

Ответ Леопарда был восхитительно прост.

– Я на всякий случай отключил проводку перед полицейским управлением.

– Браво, дружище Леопард, – снова затрясся от хохота полковник. – Это достойно лучшей группы бойцов Сопротивления!

– И что же ты теперь предлагаешь? – спросил Слон.

– Немножко нравственности, – ответил полковник. – Она засияет, как свет среди тьмы. Картины нужно вернуть.

– Но как? – спросил практичный Волк.

– Таким способом, чтобы засиял свет, – сказал полковник, и все поняли, что у него намечается план.

Дорога, по которой Рокбрюн гнал свою «Симку», извивалась между холмами. Машина затормозила у ворот с небольшой скромной надписью: «Клуб Общества. Вход только для членов клуба».

Стоянка машин была в ста ярдах за воротами. Рядом виднелось длинное темное здание виллы. Скромную «Симку» полковника окружали «Роллс-Ройсы», «Бентли», «Кадиллаки», «Мерседесы» и несколько итальянских спортивных машин.

Вход был прикрыт навесом. Привратник в униформе посмотрел на полковника и неуверенно спросил:

– Вы член Общества?

– Нет, – ответил полковник, но… – он показал зажатую между пальцами желтую стофранковую банкноту.

– Конечно, – тут же согласился привратник, – это можно уладить.

Полковник вручил ему свою карточку и банкноту, и привратник скрылся за дверью. Это и губит сегодняшнюю Францию, – подумал полковник. – Слова «Свобода, Равенство, Братство», отчеканенные на французских монетах, вполне можно заменить на «Это будет улажено».

В руках вернувшегося привратника была карточка с золотым тиснением.

– Вас приглашают, месье, – сказал он и провел полковника по длинному неосвещенному коридору через такой же темный бар, в котором пианист тихо играл какую-то сентиментальную мелодию.

Темноволосая девушка в бикини стояла у двери с полупустым стаканом коктейля. На ее губах играла таинственная улыбка. В баре сидело несколько мужчин, но никто из них не обращал внимания на девушку.