Бандит

Дверь кирпичного зданьица хлопнула, и на пороге возник Шерхан. Он встал, широко расставив ноги в потертых джинсах и уперев руки в грязную майку; было ясно, что он совершенно не вооружен.

– А это ты, Рыжий. Заждались. Да ты у нас сегодня со свитой! Так где деньги за мальчишку?

Шерхан обладал завидной способностью в упор не замечать направленные на него автоматы.

– Деньги? – завизжат Рыжий.

– А вон это кто, посмотри!

Шерхан скосил глаза и обозрел Валерия.

– Действительно. – сказал он, – калача по всему городу ищут, а калач сам ко столу пожаловал.

– Не заливай! Он у тебя весь день сидел!

– Еще что? – вкрадчиво справился Шерхан.

Суетливый, дергающийся Рыжий явно проигрывал невозмутимому шефу. – А вот что, – заорал Рыжий, дергаясь еще больше, – ты его на нас и натравил! Никакая это не шакуровская сявка! Тебе просто завидно стало глядеть на меня, и ты стал меня в лужу сажать.

Шерхан слегка усмехнулся. По его лицу можно было догадаться, что он не нуждается ни в ком, чтобы посадить Рыжего в лужу. Что он готов это сделать сейчас. Собственноручно. В лужу. В лужу крови из личных кишок Рыжего.

– Есть еще соображения? – спросил Шерхан почти ласково.

– Это ты велел его отпустить! Ты, когда Сашка землю копал! А потом ты его научил, как у Иванцова деньги взять…

Шерхан скрестил руки на груди.

– Не шевелись, – заорал Рыжий, – пошевелишься – кишки выпущу. Стой, как на фотографии!

– А ты посмотри внимательней, – посоветовал Шерхан, – кто у кого кишки выпустит, – и даже показал пальцем для верности.

Боевики Рыжего навострили глаза и обомлели: пустота двора была несколько обманчива. Из низких окошек склада, которые еще вчера были заставлены ящиками, недвусмысленно подмигивали железные автоматные рыла, а за теми же ящиками, вынесенными во двор, тоже намечалась концентрация сил противника.

– А теперь, – сказал Шерхан, обращаясь к притихшему миру, – кто из вас первый пристрелит этого козла, тот займет его место.

Два или три выстрела прозвучали одновременно: сам Шерхан бросился за ближайший ящик, и тут же его люди открыли ураганный огонь по всему, что имело несчастье высадиться из навороченных джипов.

Рыжий схватился за живот, словно переел в ресторане, сделал шажок, другой и распластался на земле, как макаронина. Боевики Рыжего заметались по тесному двору.

– Не надо! – закричал один из них, бросаясь на колени, – тут же выстрел из «АКМ» разворотил ему рожу, и боевик, осекшись, улегся на землю.

Валерий нырнул за «рафик», и вовремя – прогрохотавшая над головой очередь пробила «рафику» стекла и шипу, и машина с присвистом стала опускаться на обод. Еще один спутник Рыжего с «калашом» в руках весьма профессионально вкатился за машину и выстрелил в Валерия. Нестеренко успел перехватить ствол, так что выстрел ушел вверх и там подшиб желудь на дубе, ущемив тем самым продовольственные интересы какой-нибудь гипотетической свиньи, а Валерий тем временем подсек своего противника, и тот опрокинулся на спину.

– Ах ты, сачок! – осклабился Валерий. – Еще не сдох, а уже лежишь!

В следующую секунду пальцы Валерия сомкнулись вокруг рукояти трофейного «вальтера», и две пули, одна за другой, вошли парню в висок.

Тем временем выстрелы во дворе несколько поредели, и Валерий услышал крики: «Не стреляй!»

Боевики Рыжего явно не собирались драться за мертвеца, к тому же довольно трусливого. Было естественно предположить, что следующим объектом любопытства обеих сторон станет глава кооператива «Снежокъ» Валерий Нестеренко.

Валерий нащупал в кармане кнопочку на сигаретной пачке и утопил ее вперед и вбок. После чего обхватил голову руками и нырнул под «рафик».

Грохнуло так, что, казалось, с неба содрали шкурку. Авто над Валерием хрюкнуло и даже подпрыгнуло от взрывной волны. Мир осветился. Время замерло. У мироздания подогнулись ножки, и оно, помедлив, рухнуло вниз, как взорванный отступающими советскими войсками Днепрогэс.

Затем взлетела на воздух цистерна со спиртом.

Стало жарко, как на космодроме Байконур в трех метрах от стартовой установки.

Валерий выкатился из-под автомобиля за дуб и вытаращил глаза наружу. За прошедшие несколько секунд пейзаж на поле битвы значительно изменился, а вместе с ним претерпели серьезные перемены и силы противников.

Отправившаяся в небытие цистерна разворотила все главное здание: на месте двухэтажного кирпичного завода возвышалось нечто, напоминающее свежевыделанные развалины Колизея, освещаемые пламенем гигантского костра. С неба шел огненный дождь из капелек горящего спирта, и навстречу этим каплям на развалинах вовсю отплясывал красный петух.

Крыша склада сложилась вместе со стенами, словно по ней протанцевал гигантским сапогом какой-нибудь злокозненный Будда. Может, кто-то из боевиков, засевших в складе, и был еще жив, однако Валерий в этом сомневался.

Валерия больше интересовало, где были Шерхан и две сявки Рыжего. Перед самым взрывом сявок было три, но третьего Валерий заметил сразу – он лежал брюхом на капоте грузовика, о который его швырнуло взрывом, и голова его, почти срезанная разбитым стеклом тачки, свесилась вбок, раскачиваясь на последней жилке.