Бандитский Петербург

– Это философский вопрос. Все равно что спросить – в чем смысл жизни. А смысл ее – в борьбе Добра и Зла. Борьба эта идет везде, в том числе и в душе каждого человека. Я верю в Добро. Зло не может вечно побеждать – жизнь остановится. У нас в стране накоплено много Зла. Его очень трудно победить. Трудно, но можно. Нужно только не сдаваться. Тогда мы все и увидим свет в конце тоннеля…

Сентябрь 1993 – июль 1994 г

Бандит, который хотел войти в историю (Портрет Карабаса) [86]

Антон владел небольшим хутором в нескольких часах езды на автомобиле от Петербурга. Когда он впервые показал его нам, то в шутку назвал свое поместье замком маркиза Карабаса из известной сказки о Коте-в-сапогах. И так же, как в сказке, этот хутор был фикцией, но в значительно более серьезном смысле.

Ферма Карабаса (бандиты с удовольствием сами ухватились за новое название) была тайником для заложников, воспитательным заведением для бандитов и базой для отмывания денег и торговли продуктами питания.

Антон любил жить в деревне. У него был еще один хутор с семнадцатью чистокровными лошадьми, которых он демонстрировал нам с нескрываемой гордостью. Одевался Антон респектабельно – он давно отказался от кожаных курток и предпочитал надевать за городом охотничий сюртук и кепи, словно английский помещик. Почти с такой же гордостью он показывал нам и то, что находилось за конюшней, – тюрьму на две камеры для похищенных и заложников.

– Такое должно быть у каждой банды, – говорил Антон. – Таких тюрем, наверняка, более сорока в Петербурге. Нравственные принципы нас не удерживают. Если кто-то обманул бизнесмена, которого мы защищаем, то мы похищаем обидчика и держим его в камере, пока он не заплатит, или берем кого-нибудь из его семьи, или уничтожаем его имущество.

Антон был бандитом, которому хотелось войти в историю. И вовсе не тем, что он претендовал на звание самого крутого бандитского лидера в Петербурге. Он не был подлинным лидером даже в своей группировке, а лишь временно «исполнял обязанности», пока настоящий босс сидел в тюрьме за вымогательство. Да и группировка его не относилась ни к самым крупным, ни к самым богатым в Петербурге. Раньше она входила в империю Малышева, а потом объявила себя независимой. Антон всеми силами старался удерживать ее от столкновения с другими бандитами.

Чего на самом деле хотелось Антону, так это объяснить, что он действует исключительно логично в той среде, где обитает, и что организованная преступность в переходный период от социализма к капитализму в России стала «сложным и интересным социально-экономическим явлением… исторически закономерным результатом…»

Антон полагал, что толкование закономерностей этого периода не должно монопольно принадлежать милиции и криминалистам.

– Сегодняшние читатели и будущие историки должны знать, как рассуждает бандит, – заявлял он прямо, без всякой ложной скромности.

Антону хотелось, чтобы окружающие воспринимали его как делового человека, хотя и пользующегося примитивными и незаконными методами, но, однако, выполняющего некую необходимую функцию в рыночной экономике. Он даже не стеснялся продавать свои взгляды за деньги. За участие в фильме «Русская мафия», который снимался осенью 1993 г., он брал по несколько сотен долларов за каждый отснятый эпизод. В то время ему было около тридцати, у него было круглое, чуть ребячливое лицо, уже заметное брюшко, испытующий взгляд и короткие, по бандитской моде, волосы (став начальником, он начал их отращивать до более цивильной длины). Он производил впечатление дергающегося, несколько напряженного человека, хотя говорил всегда спокойно и вдумчиво.

На вопросы о своем прошлом и о карьере в бандитском мире Антон отвечал уклончиво. Говорил, что его родители были инженерами, а сам он работал на заводе и был обычным русским пареньком. Но когда мы узнали его поближе, наше впечатление о нем стало более сложным. Его речь была грамотнее, чем у обычного рабочего. Он любил пофилософствовать на темы, связанные с развитием общества и власти, экономики и бизнеса. С другой стороны, разговаривая с подчиненными и по телефону, он бывал краток почти по-военному и производил впечатление человека, привыкшего принимать решения.

Рядовые бандиты считали, что он очень капризен. Антон действительно взрывался из-за мелочей и ругал своих людей даже в нашем присутствии. Он чрезвычайно заботился о своем имидже, а тщеславие было весьма заметной чертой его характера. Этим, наверное, и объяснялось то, что он согласился встречаться с журналистами. Вместе с тем чувствовалось, что он испытывает потребность в интеллектуальном общении, которого ему явно не хватало в бандитской среде. Антон не обладал рафинированной интеллектуальностью, необходимой в салонах русской интеллигенции, скорее, он производил впечатление остроумного и лукавого самородка.

В бандитском мире главная мера успеха – деньги. Способности Антона находить новые методы заработка обеспечили ему в свое время успех в группировке, которая стала ему родной.