Элмор Леонард

БАНДИТЫ

Посвящается Джоан, Джейн, Питеру и Джулии, Кристоферу, Биллу и Кэти, Джоан, Бет и Боби, Шэннон, Меган, Тиму, Апекс и Джоан

1

Всякий раз, когда приходил вызов из больницы для прокаженных и надо было ехать за телом, Джек Делани непременно заболевал – гриппом или чем-нибудь вроде этого. Его босс, Лео Муллен, решил наконец его пристыдить:

– Видишь, что получается. Стоит позвонить кому-нибудь из сестер, как ты тут же начинаешь ныть: «Ой, не знаю, что со мной такое, я так фигово себя чувствую».

– Фигово? – переспросил Джек. – Да я отродясь так не говорю – «фигово». Когда это было? В смысле – когда они звонили? Погоди-ка, погоди. Сколько раз они вообще звонили за то время, что я тут работаю? Раза два?

Лео на миг даже забыл о покойнике, лежавшем перед ним на столе.

– Тебе сказать точно? Это уже четвертый случай за три года. – Поверх рубашки с галстуком Лео нацепил клеенчатый фартук, руки по локоть в резиновых перчатках – словно собирался перемыть гору посуды.

Джек Делани стоял в дверном проеме, на пороге сводчатой комнаты, метрах в двух от изголовья мраморного столика, где Лео препарировал труп. Столик был слегка наклонен в сторону раковины, чтобы лишняя жидкость быстрее стекала с него. Сам покойник – плешивый коротышка, зато по всему телу густая поросль волос. Ступни повернуты вовнутрь, к большому пальцу левой ноги привязана бирка. Лежит, бедолага. Джек всегда остерегался смотреть на покойника в упор. Сперва он мельком бросал на него взгляд издалека, от двери, проверяя, не ждет ли его на столе нечто ужасное – жертва несчастного случая, кошмар, который навеки отпечатается в мозгу. Этот, кажется, ничего… Джек пригляделся и поспешно отвел глаза. Вот черт, этот уж точно побывал в аварии. И вовсе он не лысый, просто у него вся кожа содрана со лба и выше, почти до макушки – должно быть, его оскальпировало ветровое стекло. Джек машинально провел рукой по собственным волосам и тут же убрал руку, а то Лео непременно напомнит, что ему пора к парикмахеру. Теперь Джек смотрел прямо на Лео, на его руки, впрыскивающие дезинфицирующий раствор во все отверстия трупа: в ноздри, в уши, в рот, в каждую темную дыру.

– Все три раза, когда они звонили, у тебя тут же какая-нибудь хвороба разыгрывалась, – продолжал Лео. – Раз – и спекся. Вот о чем я говорю. Так ведь дело обстоит?

– Я раньше бывал в Карвиле, – заметил Джек, – когда на Ривесов работал. Мы туда ездили пару раз в год настраивать орган. Кто-нибудь из них перебирал клавиши, а я забирался на самый верх, к трубам, по шаткой такой лесенке, приводил их в порядок. У меня, знаешь ли, слух имеется.

Посмотреть на Лео, так он тоже вроде как орган настраивает. Приподнял инструмент того парня на столе, впрыснул в него дезинфектант. Небось при жизни покойник гордился своим орудием. Ростом невелик, но эта штука что надо.

– Разве я сегодня говорил, что плохо себя чувствую? – поинтересовался Джек.

– Пока не говорил. Не успел, – фыркнул Лео. – Они только что звонили. – Взявшись за шланг, тянувшийся к раковине, Лео включил воду и попросил помощника: – Подержи, пожалуйста.

– Не имею права, – возразил Джек. – У меня нет лицензии.

– Я никому не скажу. Давай, поливай стол. Отсюда, от самого надреза, чтоб стекало.

Джек подошел и перехватил шланг, по-прежнему стараясь не глядеть на тело.

– Сам понимаешь: трогать мертвяка, который загнулся от проказы, – удовольствие ниже среднего.

– От болезни Хансена, – поправил его Лео. – От нее самой не умирают, умирают от сопутствующих инфекций.

– Насколько я помню, – продолжал Джек, – в прошлый раз ты вызывал специальную службу, чтобы они доставили тело из Карвиля.

– У меня было три покойника на руках, два уже лежали на столе, а ты заявил, что фигово себя чувствуешь.

– Да брось ты, Лео! Можно подумать, тебе охота трогать покойника с проказой.

В беседе со своим боссом Джек Делани выражений не подбирал, поскольку давно дружил с ним, к тому же Лео женился на сестре Джека, Риджине, и мать Джека жила с дочерью и зятем по четыре, а то и пять месяцев в году, когда они выезжали на летний сезон за озеро, в Бей-Сент-Луис, штат Миссисипи.

Лео, последнему представителю династии Мулленов, внуку основателя погребальной конторы «Муллен и сыновья», исполнилось пятьдесят; когда-то он работал на отца и дядю, теперь был сам себе хозяин, и на нем этому роду суждено было оборваться. Через десять лет Лео намеревался продать дело, поселиться в Бей-Сент-Луисе, ловить крабов сеткой и читать на досуге исторические романы; пока что он честно и преданно исполнял свой долг, пожимал руки родным усопшего, для католиков заказывал чтение розария, и пока скорбящие не разойдутся, никогда не отлучался на минутку в свою комнату, чтобы глотнуть капельку виски. Бармены принимали Лео за дядюшку Джека. Как-то раз (они тогда сидели в «Мандине») Джек сказал ему:

– Тебе не следовало работать в похоронной конторе.

А Лео ответил:

– Чья бы корова мычала.