Читаем Бандиты и психи полностью

Брали в ОМСН всегда очень крепких спортсменов. Сперва исключительно мастеров, теперь и КМС в ход идут. Четкий перечень видов спорта, с которыми светит стать бойцом отряда. Шахматы и городки – мимо. Равно как и большинство всяких легких атлетик. Берут в основном спортсменов по мордобойным и борцовским видам. А еще гимнастов. Ну и биатлонисты – куда без них? Этих в снайперы – очень востребованная специальность, и с каждым днем все востребованнее, притом с обеих сторон линии боя.

Затесался в ОМСН даже бывший каскадер. Парнишка молодой, крепкий, страшно подвижный, мастер спорта по самбо. Перечислял, в каких фильмах выполнял трюки – список внушительный, более тридцати. И на вертолете висел, и с шестого этажа прыгал, кувыркался. Но всегда не хватало накала праведной борьбы. И нашел себя в спецназе, благо физическая форма позволяет совершать маленькие чудеса.

Но спортивный уровень стоит в спецназовском деле не слишком много без соответствующей психологической подготовки. А также специфических навыков – действия в одиночку, в группе, в помещениях, на пространстве, в самолете. Все должно быть отточено до автоматизма.

Саша, матерый спец еще из старого состава, инструктор по физподготовке, вся грудь в орденах, невысокий, мышцы не бугрятся, вида мирного и даже немного рассеянного. Никто не скажет, что он неукротимая машина рукопашного боя.

– У «спеца» главное – наработанный рефлекс, – говорит он. – Первое побуждение, как действовать, – оно обычно и есть правильное.

Ну да, если, конечно, это не побуждение сбежать. Но вся подготовка, вся физическая и психологическая ломка заточена на одно – взять, нейтрализовать, уничтожить противника любым способом. Грудью закрыть гражданского. И срабатывало это всегда. Не было такого, чтобы кто-то из бойцов испугался, дрогнул, сдал назад.

Брали недавно бандитов в одной из гостиниц. Этот самый Саша с одного удара срубил чемпиона мира по вольной борьбе. Тот весил больше ста килограммов – как отъевшийся на очистках и комбикорме колхозный хряк, но сложился и даже не крякнул. А другие «спецы» так же резво упаковали его напарника, тоже титулованного спортсмена.

Тут опять психология. Спецназовец с диким криком «Милиция! На пол!» вводит человека в ступор и убивает всякое желание сопротивляться и возражать. Неожиданность, быстрота, натиск. Очень немногие из «клиентов» способны психологически противостоять такому напору – а если нет немедленной ответной реакции, то уже проиграл.

Правда, иногда приходится и повоевать. Когда не срубят сразу какого-нибудь особо продвинутого затейника, и он идет вразнос. Тогда уж наваливаются всей толпой и крутят, пока не скрутят. Хотя это опять гримасы нашего законодательства. По идее, человек, оказывающий сопротивление полиции, пытающийся пришибить сотрудника, избежать ареста, должен получить пулю. Вон в Штатах, шевельнешься не так перед полицейским, и уже на семь дырок больше. А все наши спортивные молодецкие забавы – стенка на стенку – это от какого-то тянувшегося уже много веков попустительства государства к разбойникам.

В комнате отдыха царит ленивая скука. Ни выездов, ни сигналов. И это грустно. Вся психологическая атмосфера в отряде заточена на одно – на бой. Бой не пугает. Он притягивает. Каждый «спец», и молодой, и старый, мечтает о хорошем выезде. О горячем бурлении крови в жилах. О доброй схватке с адреналиновым штормом. О поверженном враге. О преодоленной опасности. И о том, как потом со смехом в хорошей компании будут вспоминать этот подвиг…

– Группа на выезд! – звучит голос дежурного. – Вооруженная банда. Захват заложников.

Доносится одобрительное кряканье. Вот это по-нашему. Вот это работа подоспела!

Что, где, как? По ходу разберемся.

А пока бронещитки, каски-сферы, оружие. Загружаемся в проседающий под весом «тяжелых» пазик. И он отчаливает со двора…

Глава 4

Снег на голову

Он стоит на балконе четвертого этажа московской пятиэтажки на улице Перовской. Здоровенный лось, наверное, больше центнера живого веса, и то если без рогов. Майка-алкоголичка едва налезает на объемное тело, прилично заплывшее жиром. Весь в татуировках. На лице – полное умиротворение.

Лениво покуривает, беззаботно любуясь пейзажем – домами, зелеными насаждениями. Действительно идиллия. Светит яркое солнце, птички поют. Вот только мешает наслаждаться жизнью толпа назойливых людишек внизу. Сверху они кажутся ползающими муравьями. В серой форме, при фуражках. А вон еще какие-то кузнечики появились, в пятнистом зеленом камуфляже. И рядом как жуки их машины с мигалками. Такой вот мир насекомых. Одно слово – менты. Что с них взять!

Начальник ОВД кричит в мегафон, прозванный в народе матюгальником:

– Слышь, ну не дури! Сдавайся! Да не бойся, ничего плохого не сделаем!

Детина смотрит на него сверху вниз, как на клопа. И лениво, зевая, кричит в ответ:

– Да чего-то не хочется.

Начальник отделения милиции разводит руками – мол, как с такими общаться? Теперь ваше время, спецназ.

Тут вступает в разговор командир группы ОМСН:

– Нам бы поговорить, браток!

– Ну говори, – небрежно кидает детина.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное