Бандиты семидесятых. 1970-1979

Виктор Баранов родился в 1941 году

в Подмосковье. Его отец был военным прокурором, мать работала в Министерстве торговли. Когда Виктор был еще несовершеннолетним, мать подала на развод с отцом – тот стал здорово поддавать, частенько поднимал руку на жену и сына. Матери с сыном пришлось сменить место жительства – они переехали в Ставрополь. По словам Баранова, изобретательская жилка была у него чуть ли не с рождения, но всерьез этим делом он «заболел» где-то в середине 60-х. Сначала в домашних условиях изобрел несгораемую автомобильную краску, затем складной металлический ящик для стеклотары. Обе эти вещи в случае их внедрения в народное хозяйство помогли бы государству сэкономить миллионы рублей, но беда была в том, что на пути талантливого рационализатора стеной встала бюрократическая система. Когда Баранов пришел со своим чертежом складного ящика для стеклотары к главному инженеру винзавода, тот ему ответил коротко: «Мне на это плевать! Думаю, и тебе тоже».

Но Баранов никак не хотел успокаиваться. В самом начале 70-х он придумал очередное изобретение – картофелекопалку и отправил свое рацпредложение в Комитет по делам изобретений и открытий (причем ценным письмом). Ждал полгода. А ему оттуда пришло уведомление о том, что «автором неправильно заполнен формуляр». А ведь изобретение Баранова было уникальным в своем роде, аналогов ему в мире еще не было. Ведь везде люди вручную отделяют землю от клубней. А что придумал Баранов? По его задумке, в огромную емкость наливают раствор с определенным удельным весом соли, в который ссыпают картофель. В итоге глина и грязь тонут, а картофель всплывает. Просто, как все гениальное. Но барановская идея опять не нашла отклика из-за махрового бюрократизма.

Это стало последней каплей, которая переполнила чашу терпения Баранова. Он решил: с чиновниками из Комитета по делам изобретений он больше дела иметь не будет и все свои рационализаторские задумки внедрит сам, на свои кровные. Правда, с кровными у него в ту пору было негусто: получал он чуть больше ста рублей, работая в должности шофера в Ставропольском крайкоме (кстати, иногда ему доводилось возить самого первого секретаря крайкома Михаила Горбачева). Но Баранов горевал недолго. «А руки на что?» – подумал он и решил заняться производством денег… у себя на дому. Благо рисовать он умел с детства, а в юности даже писал маслом.

Еще в начале 60-х годов, когда Баранов проходил срочную службу в составе Западной группы войск в Германии, у него на родине грянула денежная реформа. Когда Баранов демобилизовался, на руки ему выдали новенькие «хрущевки», которые заметно отличались от прежних «портянок» (бумажные купюры тогда были шириной с солдатскую портянку). Они тогда потрясли воображение Виктора своей красотой, увлекли таинственными, по его же словам, будто бы заколдованными линиями. Он еще подумал про себя, что, наверное, такие деньги подделать невозможно. Однако ошибся: умельцы находились.

В те годы по стране гремело имя фальшивомонетчика Суворова, который умудрялся так виртуозно подделывать новые «хрущевки», что даже опытные специалисты не могли отличить подделки от оригинала. Суворов плохо кончил: его арестовали и приговорили к расстрелу. Причем он просил смягчить ему наказание в обмен на помощь государству в борьбе с будущими фальшивомонетчиками, но торговаться с ним никто не стал – поставили к стенке. Баранов эту историю знал, но она его не остановила, поскольку, как он считал, в его случае все будет выглядеть иначе, а главное – свои деньги он пустит исключительно на внедрение полезных изобретений, а не на удовлетворение своих меркантильных нужд.

Между тем, вставая на путь фальшивомонетничества, Баранов понимал, что теоретических знаний в его багаже, что называется, кот наплакал. Надо было пополнять свои знания за счет других средств, в частности – книг по полиграфии. Однако в краевой библиотеке имени Лермонтова, куда он записался, таковых не оказалось, поэтому надо было искать другие места, где водились такие книги. Баранов раскинул сети по букинистическим магазинам и книжным толкучкам. Наконец в его руки попал первый улов: книга «Занимательная гальванотехника», где он нашел описание светочувствительного раствора. По роду его работы ему приходилось бывать в типографии издательства газеты «Ставропольская правда», где он имел возможность видеть клише высокой печати. Пользуясь старыми связями, он возобновил свои посещения типографии и после каждого раза уходил не с пустыми руками, а прихватив с собой образцы различной бумаги. По его расчетам, она могла пригодиться в качестве образцов для исследования при подготовке производства водяных знаков.