Банга-Любанга (Любовь Белозерская — Михаил Булгаков)

Тем временем Россия встала с ног на голову: революция, Гражданская война… Булгаковы вернулись в Киев, и за полтора года, которые они прожили там, в городе шесть или семь раз менялась власть. Большевики, петлюровцы, немцы с гетманом, вновь петлюровцы, опять большевики, деникинцы… Младшие братья Михаила, Николай и Иван, оба юнкера киевских военных училищ, — участвовали в боях, и однажды Николай лишь чудом избежал расстрела.

В Киеве Булгаков открыл венерологический кабинет, и опять Тася ассистировала ему. На прием шли солдаты и всякая голытьба, богатые люди редко болели этими болезнями.

Булгаков изо всех сил увиливал от мобилизации, но осенью 1919 года все же оказался в составе деникинских войск в качестве военврача и был направлен во Владикавказ. Тася уже через полмесяца была рядом с мужем.

Это было ужасное время. Зимой 1920 года Михаил заболел тифом. И выжил только благодаря Татьяне: она нашла врача, продавала кусочки все той же золотой цепи на рынке, чтобы добыть камфару для уколов, чтобы кормить выздоравливавшего Михаила. Тогда же продала и обручальные кольца…

Михаил лежал в бреду, когда из города уходили деникинцы. И он все не мог простить жене, что она не увезла его, хоть бы и в беспамятстве, от красных. Но что Тася могла сделать? Врачи мрачно твердили ей: «Нельзя его везти, умрет в дороге! Что же, вы хотите довезти его до Казбека и похоронить?»

Когда Михаил Афанасьевич поправился, жизнь во Владикавказе была уже иная — новая. Он устроился на работу в культурный подотдел (под начальство, между прочим, не к кому иному, как к Юрию Слезкину). Тот предложил Булгакову делать вступительное слово перед спектаклями. Татьяна стала работать там же — в театре, статисткой. И оба они очень боялись — вдруг кто-нибудь расскажет красным, что Булгаков печатался в белогвардейской прессе, служил у деникинцев. Решили на всякий случай покинуть Владикавказ и любыми путями пробраться в Москву.

Именно тогда Булгаков и сказал себе: «Довольно глупости, безумия. В один год я перевидел столько, что хватило бы Майн Риду на десять томов. Но я не Майн Рид и не Буссенар. Я сыт по горло и совершенно загрызен вшами. Быть интеллигентом вовсе не значит обязательно быть идиотом… Довольно!»

Он начал писать, начал печататься. Но оба они с Татьяной понимали, что любовь их умерла, что судьба их брака предрешена.

Татьяна Николаевна — высокая, худая, в темных, скучных платьях — держалась так неприметно, так ненавязчиво, будто чувствовала себя посторонней в его жизни. И в литературе она ничего не понимала… Часто приходил ей на память один случай.

Когда Булгаков писал «Белую гвардию», он прочел жене молитву Елены к Богоматери: выпросить у Бога жизнь Алексея Турбина. Взамен Елена готова была навсегда расстаться с Тальбергом. А Татьяна не умела воспринимать литературную условность. Она знала, что все Булгаковы — атеисты, да и не такие они темные, чтобы верить, будто от молитвы кто-то выздоровеет. Поэтому сцена романа, которую прочел муж, показалась ей до того неправдоподобной, что она сказала Михаилу:

— Ну зачем ты это пишешь? Ох, как он рассердился:

— Ты просто дура, ничего не понимаешь! Он очень быстро забыл, как это было:

когда писал «Белую гвардию», любил, чтобы Тася сидела около него, шила. Это было ночами. Вдруг у него начинали холодеть руки, он говорил жене:

— Скорей, скорей… горячей воды! Татьяна грела воду на керосинке, Булгаков опускал руки в таз.

Это было что-то нервное. Возможно, от переутомления, от возбуждения. Татьяна не понимала, но воду грела быстро, подавала вовремя.

Ну да, она очень многого не понимала в его жизни, в его предназначении. Вообще она была просто мужняя жена — заботливая, домовитая, озабоченная только благом Михаила. Ребенка-то не было: еще в молодые годы, в пору увлечения мужа морфием, сделала аборт — Булгаков боялся, что ребенок родится больным, — ну и обрекла себя на бездетность. Михаил был ей и муж, и сын!

Ради него она продавала веши на рынке, стояла в очередях с карточками, что-то умудрялась готовить — и уставала так, что ей было не до литературных споров, не до любви.

Почему продавала вещи? Ну, Михаил Афанасьевич был ведь еще и игрок, так что денег в доме вечно не хватало.

Он был одержим манией игры. Например, будил жену в час ночи:

— Идем в казино — у меня чувство, что я должен сейчас выиграть!

— Да куда идти? Я хочу спать!

— Нет, пойдем, пойдем!

Проигрывался, разумеется. Наутро Татьяна все собирала, что было в доме, — несла на Смоленский рынок.

То есть она любила мужа как умела. А ему было нужно совсем иное. Она просто изжила себя в его жизни, Тася Лаппа…

Вокруг Михаила Афанасьевича всегда крутилось много прекрасных дам. Вовсе не обязательно — любовниц, а просто так — милых подружек. Он вообще легко общался с женщинами, чувствовал себя с ними лучше, смотрелся выигрышней… Жена знала их всех! Он часто говорил: «Тебе не о чем беспокоиться — я никогда от тебя не уйду!»

Но вот Булгаков привел в дом новую знакомую — Любовь Белозерскую. Она была элегантна, нарядна… Татьяна при виде ее присмирела, как никогда раньше.