Банк, который булькнул

— Мы все остаёмся, — сказала Мэй и взглянула на Дортмундера. — Ведь правда?

Дортмундер вздохнул.

— Кто-то идёт, — сообщил Герман.

Мать Марча быстренько потушила фонари, и теперь единственным источником света был красный огонёк сигареты, которую курила Мэй. Они услышали гул приближающейся машины, увидели лучи фар, полоснувшие по окнам. Потом мотор заглох, открылась и захлопнулась дверца, а через несколько секунд открылась дверь банка, и Марч просунул внутрь голову.

— Готово? — спросил он.

Дортмундер снова вздохнул, и миссис Марч включила фонарики.

— Залезай, Стэн, — сказал Дортмундер. — Поговорим.

Глава 24

Виктор вещал:

«Стальные глаза Дортмундера оглядели дело его рук. Колёса были под самым полом банка. Голодные, отчаявшиеся люди в надвинутых на глаза шляпах — вся его шайка работала вместе с ним под покровом ночи, чтобы установить эти колёса и превратить безобидный с виду банк в… МАШИНУ АЛЧНОСТИ!

Я сам был одним из этих людей, как уже говорилось в предыдущем рассказе этого цикла, „Колёса страха“!

И вот настал решающий миг, который безраздельно владел нашим взбудораженным разумом все эти дни, все недели, ушедшие на подготовку.

— Вот он, час воздаяния, — мягко прорычал Дортмундер. — Нынче вечером мы получим всю кубышку.

— Верно, босс, — пылко прошептал Келп, и его испещрённое шрамами лицо сложилось в мерзкую кривую ухмылку.

Увидев её, я едва подавил дрожь. Кабы мои сотоварищи ведали, кто я на самом деле, эта ухмылка приобрела бы совсем другое значение! Если эта шайка отпетых злодеев сорвёт с меня маску, долго я не проживу. Они знали меня как Лефти „Губу“ Макгонигла, недавно вышедшего из Синг-Синг, крутого завсегдатая кутузки и недруга закона. Я уже дважды пользовался этим именем, — Макгонигл. В первый раз — чтобы схватить зловещего призрака из кинотеатра под открытым небом, а во второй — чтобы внедриться в кишащие уголовниками пределы самой Синг-Синг, ужасной Синг-Синг, и разгадать тайну убийства нашего стукача, Грустного Грега-Гроба; это приключение позднее было описано в рассказе, озаглавленном „Подонки за решёткой“.

И вот я опять Лефти-Губа и выполняю свой долг перед богом, в которого верю, и перед моим народом в качестве ТАЙНОГО АГЕНТА „И-27“!

Никто из негодяев Дортмундера не видел моего истинного лица. Никто не знал моего подлинного имени. Никто не ведал…»

— Виктор!

Виктор подскочил, выронив микрофон. Он резко повернулся вместе с креслом и увидел стоящего в открытом книжном шкафу Стэна Марча, обрамлённого ночной тьмой. Виктор уже успел с головой уйти в своё сказительство и перепугался до ужаса, когда перед ним предстал во плоти один из людей Дортмундера.

Марч шагнул вперёд, с тревогой глядя на Виктора.

— Что-то случилось, Виктор?

— Нет, не-е-ет, — с дрожью в голосе ответил Виктор, качая головой. — Просто ты меня напугал, — неуверенно добавил он.

— Келп сказал, что я, вероятно, найду тебя здесь, — сообщил Марч. — Поэтому я сюда и пришёл.

— Да, конечно, — как дурачок, проговорил Виктор. Опустив глаза, он увидел, что кассета всё ещё крутится, и остановил её. Потом непонятно зачем добавил: — Тут я и есть.

— Возникли сложности с банком, — сказал Марч. — Придётся всем нам опять собраться вместе.

— Где? — полюбопытствовал Виктор.

— В банке.