Банной горы хозяин

Иван Могутов, вспомнил Валентин фамилию мага. Самый обыкновенный народный целитель, взятый в разработку весной этого года. В пассивном состоянии полностью чист. А вот в активном…

Валентин только головой покачал. Житель Демидовска, чей домик при желании можно разглядеть из окна моего кабинета, – первый найденный нами земной волшебник? Да кто же в это поверит?! От прозрачных намеков Кукловод перешел к откровенной издевке – дескать, возьму первого попавшегося из твоих же экстрасенсов, назначу великим магом, и никуда Фалер не денется. Прибежит, как собака на зов хозяина.

Валентин глубоко вздохнул. А ведь и вправду прибегу. Деваться некуда: другого источника магии на Земле мне не найти.

– Могутов – настоящий колдун, – ответил Валентину Лаврентий Визе. – Он мог бы водить нас за нос еще многие годы. Если он раскрылся, это может значить только одно. У него серьезные проблемы, Валентин.

«Возьму-ка я гравилет», – подумал Валентин.

– Давай с самого начала, – сказал он Визе и переключил звук на пространственное звучание. Теперь голос Визе раздавался у левого уха, как если бы он следовал за Валентином по пятам. Удобный режим, чтобы слушать; а вот говорить, не оборачиваясь к собеседнику, Валентин так и не приучился. – Я полез в гравилет, а ты пока рассказывай.

Иван Анатольевич Могутов появился в Демидовске в ноябре две тысячи пятого. Приобрел дачный домик на берегу Камы, запасся дровами, познакомился с нужными людьми. Всю зиму перевозил вещи, обустраивал дом и участок, знакомился с соседями, оформлял бумаги. С первой же мартовской оттепели начал врачебную практику – был он, по отзывам клиентов, прекрасным массажистом и мануальщиком, а кроме того, составлял совершенно изумительные по вкусу и воздействию травяные настойки. К осени у Ивана Анатольевича сложился круг постоянных клиентов, позволивший прикупить подержанную «Ниву». За следующую зиму Могутов объехал на ней практически всю область, заглядывая в каждый закуток, имевший хоть какое-то историческое значение. К весне две тысячи седьмого Могутова уже хорошо знали как в городе, так и по области – любой повстречавший этого коренастого, улыбающегося в бороду пятидесятилетнего мужчину сразу же проникался к нему иррациональной симпатией. Собственно, по этой симпатии Лаврентий и выделил Могутова из доброй сотни народных целителей, прошедших первые этапы проверки на предмет скрытой магии. Встретившись с Могутовым в декабре две тысячи седьмого, Лаврентий сразу же почувствовал то, что Карлос Кастанеда называл «личной силой». При всей внешней открытости и искреннем добродушии Могутов вызвал у Лаврентия Георгиевича отчетливое ощущение некоторой важной миссии, стоявшей за всеми его словами и поступками. Однако два разнотипных детектора магии, под расписку выданные Лаврентию Валентином, не обнаружили никаких отличий Могутова от обыкновенных землян.

В марте две тысячи восьмого, обсуждая с Валентином нулевые итоги двухлетней охоты на колдунов (а помимо Могутова, отдел паранормальных явлений выявил и проверил около двух тысяч потенциальных кандидатов, добравшись даже до знаменитого Каласа Свибы), Лаврентий впервые высказал предположение, что на Земле существуют различные виды магии. Одна – которая в детекторах, и другая – которая в этих чертовых экстрасенсах. Ведь детекторы, по тщательно продуманной Валентином легенде, достались ему от Нострадамуса – а кто сказал, что Нострадамус вообще землянин?!

В ответ Валентин честно признался, что понимает в магии еще меньше, чем в дифференциальной геометрии, и предложил Визе развить тему. Лаврентий Георгиевич принял вызов, и в ходе последующего мозгового штурма – а штурмовать мозги Валентин любил ничуть не меньше, чем летать на сверхзвуке над ночными окрестностями Демидовска, – выработал принципиально новую для Валентина теорию магии.

Вы, конечно, понимаете, сказал Лаврентий Валентину, что наш Нострадамус – существо совершенно уникальное? Он применяет магию когда и где захочет, без каких-либо предварительных ритуалов и малейших признаков усталости. Подозреваю, что он мог бы при желании загипнотизировать всех жителей Демидовска! А вот экстрасенсы, с которыми я привык иметь дело – и не надо на меня так смотреть, до нашей встречи я две книги о российских адептах написал, причем о настоящих, а не о всяких там «колдунах России», – те иной раз по три недели в нужное состояние войти не могут. Каждое магическое действие особого настроя требует, да еще не во всяком месте совершается. Чудовищная разница, если честно; так откуда же она берется?