Баобаб маленького принца (СИ)

— Между прочим… — Зенон сделал актерскую паузу, — …Исторически цилиндр в качестве космической формы для искусственной биосферы появился последним. Первым в этом качестве был бублик Циолковского в 1920-м. Далее сфера Бернала в 1929-м. И намного позже, в 1970-м О’Нил предложил цилиндр, который вращается вокруг продольной оси, создавая гравитацию на кольцевой поверхности. Именно так Кларк представил «Раму».

Ликэ перевела взгляд на монитор телескопа (там пока оставалось все то же пятно), затем снова на планшет, и сообщила:

— Кларкиане ссылаются именно на сферу Бернала. Хотя Чубакка вращается на порядок медленнее, чем надо для создания приемлемой гравитации на внутренней поверхности. Видите ли, просто джамбли родом с планеты, где крайне слабая гравитация.

— Мы вот сейчас, — заметил Зенон, ставя кофе на стол, — живем в модуле, где лунная, а не земная псевдо-гравитация.

— Да, — Ликэ кивнула, — но на Чубакке при его скорости вращения псевдо-гравитация не дотягивает даже до лунной. Обитаемая планета с такой гравитацией сомнительна.

— Ну… — Зенон покачал головой, — …Идея «Рамы» вообще сомнительная.

— Человеческая, слишком человеческая, — отозвалась Ликэ, — то ли космическая пещера сорока разбойников с сокровищами сомнительного происхождения из сказки про Али-Бабу, то ли сраный Ноев Ковчег из книжки-библии с анабиозными тварями, непонятно зачем плывущими через космический океан.

Зенон налил кофе в чашки и, в порядке застольной дискуссии, отметил:

— Идея «Звезды Смерти» тоже так себе.

— Это понятно, — Ликэ махнула рукой, — я не понимаю, что мешает людям согласиться с простым и честным тезисом: мы не понимаем, зачем построена эта штука.

— Люди всегда строят гипотезы о непонятном, — философски возразил Зенон, — мы тоже строим версии о Чубакке, разве нет?

— Строим, — согласилась Ликэ, — но твои и мои версии не такие убогие. Мы при каждом рассуждении учитываем, что джамбли, все-таки, сверхцивилизация и потому не следует приписывать им цели, свойственные человеческой цивилизации, которая еще толком не выкарабкалась из состояния расплодившегося иерархического стада гамадрилов.

— Ты преувеличиваешь, люди все-таки не такие.

— Конечно, ты прав, Зенон, когда говоришь, что люди не такие. Но вот общество такое.

— Общество меняется проще, чем люди, — предположил он.

— Когда как, — ответила она, — но ладно, не будем шокировать хороших ребят из ЦУП, у которых работа приглядывать за нами и подслушивать вольно или невольно.

— Не будем, — охотно согласился он, — посмотрим лучше на монитор, там кое-что…

— …О небеса, черные и голубые! — артистично произнесла Ликэ в стиле «Возвращения со звезд» Станислава Лема, — Скажи, ты видишь то же, что и я?

— Полагаю, что да, сказал он и, краем глаза продолжая разглядывать Чубакку, теперь уже частично детализированного, нашел некий текст на своем персональном гаджете. Далее, перейдя на театральный тон, он продекламировал: «Это семена баобабов. Почва планеты вся заражена ими. А если баобаб не распознать вовремя, потом от него уже не избавишься. Он завладеет всей планетой. Он пронижет ее насквозь своими корнями. И если планета очень маленькая, а баобабов много, то они разорвут ее на клочки».

Ликэ тряхнула головой и предположила:

— Это что, «Маленький принц»?

— Точно, — подтвердил Зенон, — великая сказка Антуана де Сент-Экзюпери, 1942 год.

— Сказка, конечно, очаровательная, — согласилась она, — но ты рассуждаешь под влиянием литературной романтической дендрофилии! Я просто напомню: ты уже грезил деревом с пчелами из «Винни-Пуха». Теперь ты аналогичным образом грезишь уже астероидными баобабами из «Маленького принца».

— Может быть, нахожусь и грежу. Но, между прочим, дендрофилия и интерес к космосу всегда развивается совместно. Вспомним хотя бы это: «О лохматые древа, тысячехвостые, Затаившие скорбные мысли свои в пушистых и теплых стволах! Тысячи тысяч хвостов у вас и ни одной головы».

Она наморщила лоб, роясь в памяти, но не нашла соответствия, и спросила:

— Это откуда?

— Это братья Стругацкие, «Жук в муравейнике», 1980 год. Фольклор расы голованов — разумных инопланетных собакоподобных существ. Впрочем, по сюжету это оказался изящный фейк, вброшенный со стороны некого популярного литературного тролля.

— Видишь, Зенон, даже в НФ такая дендрофилия привела к фейку.

— Так то в НФ, но посмотри внимательно на монитор. Что ты видишь в реальности?

Ликэ снова пригляделась к объекту на мониторе.

— Я вижу нечто. Но это непохоже на баобаб.

— Ладно, а на что это похоже?

— На кочан цветной капусты!

— Какой кочан? – возмутился Зенон, — Тут явно плотная крона древовидного объекта!

— Так я ведь уточнила, что это похоже на кочан не любой капусты, а именно цветной.

— Ладно, Ликэ. Допустим, твоя капустная гипотеза — обоснованная альтернатива моей баобабной гипотезе. Давай согласуем критерий различия между этими морфизмами, поскольку интуиция подсказывает, что правильный ответ где-то посредине.