Барабаны осени

Что ж, если Джейми сегодня решил взглянуть в глаза своим внутренним демонам, то лучше места и не сыскать. Над устьем темнела непривычно тихая лесопилка. За ней, у самого леса, слабо светились хижины рабов. Нас окружали самые обычные ночные звуки – шелест листвы, кваканье лягушек, плеск воды, но все равно царила какая-то странная тишина. Огромная постройка словно отбрасывала тень… Очевидно, это всего лишь разыгралось мое воображение.

– Людные днем места ночью кажутся особенно зловещими, – проговорила я, стараясь нарушить тишину.

– Правда? – рассеянно отозвался Джейми. – Мне и днем тут не очень-то понравилось.

Я содрогнулась, вспомнив.

– И мне. Я о том, что…

– Бирнс мертв. – Джейми смотрел в сторону лесопилки, почти отвернувшись от меня. На его лицо падала тень от дерева.

– Надсмотрщик? Когда? – изумилась я, пораженная скорее внезапностью, чем самим известием. – И как?

– Днем. Младший сын Кэмпбелла появился с новостью перед самым закатом.

– Как? – снова спросила я, стиснув светлый шелк платья в пальцах.

– От столбняка, – спокойно ответил Джейми. – Паршивая смерть.

Тут он прав. Я никогда не видела умирающих от столбняка своими глазами, но отлично знала симптомы: возбужденное состояние, сложности при глотании и дальнейшее оцепенение, когда мышцы рук и ног начинают сокращаться сами по себе. Судороги усиливаются, пока тело больного не становится твердым, как дерево. Он выгибается дугой от мучительной боли, что приходит и уходит, а в конце возвращается последним спазмом, который может остановить лишь смерть.

– Ронни Кэмпбелл сказал, что Бирнс умер с улыбкой на лице. Правда, сомневаюсь, что она была счастливой, – мрачно пошутил Джейми, однако веселья в его голосе звучало мало.

Я выпрямилась. По спине пробежал холодок.

– Умирал он медленно. – Подозрение охватило меня ледяными щупальцами. – Столбняк убивает за несколько дней.

– За пять, в случае Дэйви Бирнса, – заметил Джейми уже без тени смеха.

– Ты был у него! – Огонек гнева растопил внутренний холод. – И ничего мне не сказал?!

После того как я перевязала рану Бирнса – страшную, но для жизни неопасную, – меня заверили, что его временно спрячут, пока беспорядки из-за показательного линчевания не улягутся. Потрясенная всем случившимся, я так и не расспросила никого о дальнейшей судьбе надсмотрщика. А теперь ужасно злилась на себя за это упущение. Однако осознание вины не принесло мне облегчения.

– Разве ты могла что-то сделать? Сама же говорила, что такому больному и в вашем времени ничем не помочь. – Джейми не смотрел в мою сторону. Голова, повернутая к лесопилке, темнела на фоне светлой листвы.

Я заставила себя выпустить юбку из пальцев и расправила скомканную ткань.

– Да, – с трудом признала я, – ничто его не спасло бы. Но я должна была его осмотреть, может, удалось бы облегчить страдания.

Теперь Джейми взглянул на меня – я ощутила движение тела.

– Может, – ровно согласился он.

– А ты даже не… – Я запнулась, вспомнив, как Джейми исчезал всю неделю и уклончиво отвечал, когда я спрашивала, куда же он отправляется.

В голове слишком ярко возникла картина. Крошечная комнатушка под самой крышей дома Фаркуарда Кэмпбелла, где я перевязывала Бирнса. Корчащийся на постели мужчина, медленно умирающий под холодными взглядами тех, кого закон сделал его союзниками поневоле. Умирающий, зная, что его презирают. По коже снова пробежали мурашки.

– Да, я не позволил Кэмпбеллу послать за тобой, – тихо сказал Джейми. – Есть закон, саксоночка… и есть справедливость. Я отлично знаю разницу.

– А еще есть милосердие.

Спроси меня кто – я назвала бы Джейми Фрейзера милосердным. Когда-то он таким был. Однако с тех пор минуло много тяжких лет, а на сострадании слишком легко сыграть врагам. Я думала, он сохранил в себе ту доброту, и сердце обожгло странной болью от мысли, что ее больше нет.

Лодка слегка развернулась на воде, и ветвь ивы разделила нас своей завесой. Джейми хмыкнул где-то там, за листвой.

– Блаженны милостивые, – произнес он, – ибо они помилованы будут. Бирнс милостивым не был и получил по заслугам. Раз Господь его наказал, то кто я такой, чтобы вмешиваться?

– Ты думаешь, это Бог наслал на него столбняк?!

– А кто еще на такое способен? Да и вообще, – продолжил Джейми вполне логично, – к кому же еще обращаться за справедливостью?

Я отчаянно пыталась подобрать слова. Меня слегка замутило. Сдавшись, я решила прибегнуть к последнему аргументу:

– Ты должен был мне сказать. Даже если знал, что помочь ничем нельзя, не тебе решать, что…

– Я не хотел, чтобы ты там появлялась, – произнес Джейми тихо, но с ноткой стали.

– Знаю я! Но какая разница, заслуживал Бирнс…

– Да не из-за него!

Лодка резко качнулась от движения Джейми, и мне пришлось схватиться за борт.

– Мне плевать, как он умирал, легко или тяжело, но я все же не чудовище, – жестко продолжил Джейми. – Я тебя уберечь хотел, а не его заставить страдать!

Я вздохнула бы с облегчением, услышав это, однако вновь вспыхнула от злости, когда поняла, почему он так поступил.

– А это не твое дело! Если я не могу быть твоей совестью, то и ты моей не станешь!