Барби. Часть 1 (СИ)

Барбаросса машинально прикинула расстояние и невольно чертыхнулась. Наибольшее известное ей количество дешевых борделей было сосредоточено в Гугенотском квартале, на самой окраине Броккенбурга. Из Нижнего Миттельштадта туда путь неблизкий. Если Ад наделил тебя всего двумя ногами, да и те уже порядочно гудят от беготни, уйдет самое меньшее полчаса в одну сторону. И столько же в другую. Не льсти себе, сестрица Барби, в тебе еще порядочно сил, но ты уже совсем не так легконога, как в пятнадцать. Утратила ту злую резвость, что вела тебя поначалу. Связавшись с «Сучьей Баталией», привыкла к теплому углу, где не надо каждую ночь сражаться за койку, к прислуге, которая выполнит за тебя грязную работу, к сестрам, что придут на помощь — пусть даже понукаемые к тому не совестью, а оплеухами и зуботычинами… А ведь Брокк, блядская гора, не становится более пологим год от года. У тебя уйдет на дорогу самое меньшее полтора часа.

Барбаросса прикусила щеку. Полтора часа, Барби. Сущая мелочь для обычного дня, иной раз, мучаясь праздностью, ты швыряла в топку куда как больше. Но сейчас… Сейчас каждый час — не просто кроха в часах, а невидимый очень важный ресурс, стократ более ценный, чем жалкая медь, звенящая у тебя в кошеле.

Самый быстрый способ оказаться в Гугенотском квартале — поймать экипаж. Хорошо бы аутоваген, эти черти носятся по улицам с такой скоростью, что оставляют за кормой даже призовых рысаков, вот только это удовольствие начисто сожрет ее единственный талер, и хорошо, если не больше. Да и не ездят аутовагены в Унтерштадт, тамошний воздух отчаянно не по душе упрятанным в тесную скорлупу демонам. Черт, она так и не рассказала Котейшеству про тот случай с Зойхенвагеном, печально известной Чумной Колесницей… Но обязательно расскажет — если они выберутся живыми из этой переделки.

Барбаросса закрутила головой, точно беспокойный флюгер на крыше Малого Замка. Ей не нужен аутоваген, чтобы попасть в Гугенотский квартал. Можно взять фиакр-пролетку, эти выкрашенные в желтый цвет наемные экипажи курсируют по Миттельштадту сплошным потоком или дежурят на каждом углу. Еще лучше, если не фиакр, а двуколку, запряженную резвыми лошадками, та домчит до Унтерштадта в считанные минуты, вот только… Эта поездочка обойдется тебе недешево, сестрица Барби, грошей шесть, если не восемь. Извозчики — алчный народ, может, даже более алчный, чем адские демоны, они сдерут с тебя все вплоть до последней монетки. А ведь швыряться деньгами в ее положении — чистое самоубийство.

Можно, конечно, и не платить. Едва только они доберутся до места, двинуть по зубам извозчику, а может, достать нож и оставить ему в виде задатка симпатичный шрам поперек лица — на добрую память о сестре Барбароссе. В прошлом ей приходилось расплачиваться подобным образом за оказанные услуги, может, даже чаще, чем стоило. Но в прошлом она была свободной разбойницей, сорви-головой вроде Панди, вольным кораблем, не поднимавшим ничей флаг, свободно пиратствующим в ничейных водах. Сейчас все иначе.

Если извозчик затаит на нее злобу, запросто может донести в магистрат, а тамошние черти если и любят что-то больше, чем совращать молоденьких мальчиков, так это трепать броккенбургских ведьм — у бургомистра Тоттерфиша, как известно, давно зуб на ректора, господина Ауген-нах-Аузена. Город на протяжении последних трех веков ведет непрекращающуюся войну с университетом и война эта, напоминающая то вялую осадную возню, то кипящую артиллерийскую бомбардировку, всегда требовала нового мяса. Мяса, которым ей совсем не улыбалось стать.

Извозчики все чертовски глазасты, а ее шмотки, узкий черный дублет и бриджи с шоссами, слишком хорошо знакомы публике в Броккенбурге. Всякий человек, глаза которого не вырезал проворный демон, чтобы играть ими в петанг[1], мгновенно опознает в этих шмотках униформу «Сучьей Баталии». Если извозчик донесет, если магистрат возьмется за это дело всерьез, не намереваясь спускать его на тормозах, если дойдет до Веры Вариолы… Ох, черт. Вера Вариола не напрасно носит фамилию фон Друденхаус. За такой фокус сестрица Барби не просто отведает плетей, но и, чего доброго, лишится пары пальцев на руках, а то и еще чего.

Борясь с желанием по-волчьи завыть, Барбаросса запрокинула голову, чтобы взгляд, пробившись сквозь густую паутину нависающих проводов, смог омыться в небесном покрове, точно покрытая заскорузлой грязью рапира в луже. Это не принесло ей особенного облегчения. Массивные гроздья проводов, колеблясь, издавали глухой угрожающий звук, похожий на трение исполинских чешуек, небо за ними было едва различимо и цветом мало отличалось от тряпья. Единственной отрадой был крохотный, окутанный алой дымкой, протуберанец, медленно-медленно плывущий меж облаков. Увидев его, Барбаросса с трудом подавила завистливый вздох. Это была не заблудившаяся звезда и не сгусток ядовитых чар, оторвавшийся от земли, это был люфтбефордерунг — воздушный экипаж, влекомый полудюжиной усмиренных демонов невообразимой мощи.