Барды. Повести и рассказы о любви

Вы даже представить себе не можете, какая это красота! Это, конечно, не высота птичьего полета, но всё равно достаточно высоко. Голубое небо вокруг, даже чайки летают. Лазурное море до самого горизонта передо мной, а позади «степь да степь кругом» и виноградники где-то далеко-далеко. Внизу микроскопические фигурки людей, которые даже и не подозревают, что вот именно сейчас Я над их головами ввожу в тело женщины член и начинаю движение им внутри нее. И на высоте осознания всей этой красоты я делаю первый сильный толчок в нее.

Ирина вздрогнула и уперлась руками, чтобы не сдвигаться больше в сторону обрыва. Она и так уже практически свесила голову с обрыва и смотрела вниз не отрываясь. Пошевелила из стороны в сторону ягодицами, словно что-то поправляя внутри себя или направляя движение члена в нужную для нее сторону, и снова затихла.

Еще сильный толчок в нее. Еще и еще. Ира выставила мне навстречу ягодицы, словно изогнувшаяся кошка. Я заметил, что она не закрывает глаза, как обычно, а не отрывает взгляда от созерцания происходящего внизу, под обрывом. Пару раз как-то озорно оглянулась на меня и снова смотрит вниз. Видимо, ее распирают, как и меня, мысли что мы так высоко над миром и людьми совершаем половой акт, сморим на них, а они об этом даже и не подозревают.

Задрожали одновременно. На таком удалении от «зрителей» мы решились «подать голос», чего никак нельзя было делать ни в лагере, ни в других местах. Даже дома у нее или у меня не желательно было бы. Рев тигра и вой пантеры, – как-то вот так мне это представилось. Рычали и выли некоторое время. Потом я рухнул рядом с ней.

– Не соскользни вниз, – рассмеялась Ира. – Было бы нестерпимо жаль так кончить.

– Да уж, ты права. Но какой был бы многоголосый крик внизу! – тоже рассмеялся я.

Мы полежали некоторое время и решили повторить.

– Теперь я хочу смотреть на небо и море.

– Ну так мне тогда вообще останется только несколько облаков, – упрекнул я ее, но сопротивляться ее просьбе не было ни желания, ни сил.

Поработав над восстановлением статуса члена своим кулачком, Ирина уселась на меня верхом и ввела член в себя.

– Хочешь полетать? – спросила она.

– Вместе полетим, – улыбнулся я, демонстративно крепко взял ее за колени. – Как думаешь, кто первый приземлится там, внизу? – и выставил свой таз ей навстречу, сильнее пронзив ее членом.

Словно мягко покачиваясь в седле, дама начала свои сначала медленные движения. Она переводила взгляд с востока на запад и назад. Иногда задирала голову вверх, на небо, и потом смотрела мне в глаза. Оглядывалась назад и снова смотрела вперед и вокруг. Движения таза, пронзенного членом, скоро стали ускоряться, насаживаться она стала всё сильнее, глубже, чаще, интенсивнее и энергичнее. Уж не знаю, какие еще слова добавить к тому, как она стала извиваться на члене, как грешница на колу инквизитора.

–А-А-А-а-а-ааааа!… – рванулся ее крик в пространство и к небесам.

Мне кажется, что такое же удовольствие и восхищение стал кричать и член внутри нее, выплескивая свой крик в виде жидкости.

Ира откинулась назад на подставленные для нее колени. Дикий взгляд перед собой некоторое время выглядел просто остановившимся, дрожание не только рук, но и всего тела стали постепенно утихать.

– Я чаек не напугала, как думаешь? – с улыбкой спросила она.

– А разве не на их языке ты кричала?

– Уже не знаю. Дай я полежу на спине… Хотя нет. Пошли отсюда. Мне кажется, что я уже сгорела от этого солнца.

Я протянул ей баклажку с водой. Она жадно выпила половину. Остальное протянула мне.

На «ватных» ногах мы пошли в сторону лагеря. Дорога в таком состоянии казалась бесконечной…

У костра

Не люблю многолюдные шествия, посиделки, песнопения и пр. Ладно бы какая-то принудительная демонстрация или добровольный концерт. Но когда прут и прут на огонек, – это просто невыносимо. У костра и так места ограничены, но начинают устраиваться с удобствами, кого-то просить подвинуться с удобного для него места… Словом, ну их к монаху!

Я лежал у своего небольшого костра в стороне от всех, лениво подбрасывал в огонь ветки что насобирал еще днем, слушал их потрескивание в пламени и наслаждался отсутствием людей рядом.

– Можно я посижу с Вами у костра? – вопрос прозвучал у меня со спины. Женщина, плохо видимая в неверном свете от маленького костра, обошла его и села напротив.

«Блин, началось», – подумал я и промолчал. – «Теперь припрутся еще ее друзья и подружки и не дадут насладиться костром в ночи.»

– Вы не разговорчивый, и мне это очень нравится, – продолжила она спустя несколько минут. – Я Ева. Сегодня приехала в лагерь и пока никого не знаю. Ну. Кроме соседок в ближайшей палатке. Но они уже в дым пьяные куролесят около общего костра. А мне с такими скучно.

Я продолжал молчать, словно немой. Подкинул пару веток в огонь и больше даже не шевелился.