Барьер (сборник)

По пути мне встретился один-единственный человек — молодая женщина. Впервые в жизни при виде чужого человека меня вдруг словно ударило током. На ней был костюм из той самой материи, которую я так давно ищу, и переливчатый пуловер, бросавший пестрые отсветы на ее лицо. Она шла быстрой легкой походкой, о которой всегда мечтала я, и смотрела на всех нас внимательно, но непредвзято. Ветер откидывал назад ее не слишком длинные темные волосы, и она смеялась так, как всю жизнь хотела смеяться я. Едва поравнявшись со мной, она моментально затерялась в толпе.

Пока я ее не увидела, мне была неведома зависть. Эта встреча поразила меня, как ни одна другая. Эту женщину никогда не покинет удача. Ей будет удаваться все, что не удается другим. Никогда, никогда не нависнет над нею опасность ошибиться. На ее челе нет знака, свидетельствующего о том, что она безнадежно запуталась. Из всего, чем манит и обольщает нас жизнь, она вправе выбрать то, что ей больше всего по сердцу.

От тоски и зависти я горько заплакала при всем народе. И тогда я проснулась. Лицо у меня было мокрое. Я не могла взять в толк, почему мне так весело. С какой-то ненасытной жадностью я снова и снова вызывала в памяти ту женщину, ее лицо, походку, фигуру. И вдруг поняла: встретившаяся мне женщина была я сама. Я, и никто другой.

Тут разом прояснилось все. Я должна была вновь найти себя — вот в чем заключался смысл таинственного зова. Ликование переполняло все мое существо. Словно оковы, спадало с меня все то, что еще держало в плену. Никакое несчастье не отметило меня навеки своей печатью. Как могла я быть ослеплена настолько, чтобы подчиниться неверному приговору?

И только много позже, только теперь пришло мне на ум поведать об этом моем переживании привычным способом, ибо превыше всего для нас радость быть верно понятыми. Я, счастливица, сразу смекнула, кому могла бы все это рассказать, пришла к тебе, увидела, что ты готов слушать, и начала:

Я всегда любила ходить по Унтер-ден-Линден. И больше всего — одна.

Житейские воззрения кота в новом варианте

Чем больше культуры, тем меньше свободы, —

это непреложная истина.

Э.-Т.-А. Гофман «Житейские воззрения кота Мурра»

«У котов, шнырявших возле веранды, был утренний вид». Читаешь такие слова в романе давно уже покойного (между прочим, русского) автора, вчитываешься в них и чувствуешь, что и ты писатель. И до чего же кстати вернули они мне охоту к литературной деятельности, столь внезапно иссякшую на исходе юности! Ибо никогда ранее не вызывало у меня такой горечи неумение моего хозяина, профессора прикладной Психологии Рудольфа Вальтера Барцеля (45), понимать язык животных, особенно котов. О, если бы он знал, что я способен воспринимать три сложных духовных и душевных процесса одновременно! И если бы ему было известно предназначение той квадратненькой книжечки в грубом холщовом переплете, которую, дав волю своим ребячливым излияниям, почти наполовину испещрила каракулями дочь моих хозяев Иза (16) и которой я завладел, чтобы поверить еще не исписанным листам результаты лихорадочной деятельности моего гибкого и на редкость перспективного котовьего ума!

Радостно содрогнувшись при мысли о той небывалой высоте, на которую взлетело кошачество в лице автора этих строк, славнейшего и доселе еще никем не превзойденного представителя сего племени, я оставил книжку, слез с письменного стола моего профессора и под лучами ласкового осеннего солнца отправился обычным путем через окно на поиски родственной души, которая была бы в состоянии по достоинству оценить всю необычность такого существа, каким являюсь я. И вот, странствуя по садам, я добрел до самых отдаленных границ своего участка.