Барин

– Магомедова утром перевели на другую зону,– сказал Топаз.– Он рвал и метал, требовал реванша. Так и не понял, как ты его вырубил… Никитин, почему ты вообще не отказался от боя, ведь знал, что он боец ММА?

– Не хотел, чтоб меня считали фуфлом.

– А если бы он тебя покалечил, отбил башню… срался бы ты в штаны до конца жизни или ездил на инвалидной коляске.

– Лучше смерть, чем такая жизнь…

Вор вздохнул:

– Между нами почти нет отличий. Просто мы почитаем воровской Кодекс. Мы на этом поезде постоянные, а вы случайные пассажиры. Ты не зассал, не стреманулся. Вышел на ристалище, а значит победил свой страх. Таких даже среди нас мало. Будешь теперь на зоне не мужиком, а честным пацаном. И людей твоих больше никто не тронет, пока я здесь.

– И за это спасибо,– улыбнулся я.

– Знаешь, и на воле сволочи живут, и на зоне есть люди. Нам делить больше нечего…

Вор кивнул:

– А гладиаторские бои я на зоне закрыл… хватит нам лишних проблем. Ступай, Никитин, думаю с тобой мы все порешали…

Вскоре освободили и Майора. Как Топаз и обещал, проблем с блатными у меня больше не возникало. Но и про досрочное освобождение пришлось забыть. Только за неделю до освобождения я случайно узнал истинную причину отказа в УДО. Кум прекрасно знал о бое, он тоже участвовал в тотализаторе и поставил на дагестанца огромную сумму, которую и проиграл…

Поистине, я еще раз на своей шкуре почувствовал, что человеческая подлость и двоедушие не знает границ…

Глава 10

После завтрака я решил прогуляться по городским улочкам, и увидел неподалеку красивый храм. Я выдал по двугривенному нищим и вошел внутрь. Передо мной сверкал белизной иконостас с величественным изображением Богоматери с младенцем. На стенах яркие красочные сюжеты Ветхого завета.

Родители настояли, чтобы я обязательно принял крещение перед армией. Да я и сам к этому осознанно пришел. Сколько же лет прошло с тех пор… после я приходил в церковь всего несколько раз, когда на душе было муторно. Зашел, немного постоял и становилось как-то спокойнее.

Вот и сейчас я застыл перед иконой Христа Спасителя и три раза перекрестился. В церкви привычно пахло ладаном. Маленькая старушка кивнула и улыбнулась:

– В церкви все равны, милый. Барин, простой мужик или генерал… и перед Господом нашим тоже предстанем и покаемся за наши грехи…

Грехи наши… они будто снежный ком налипают на душе человека. Сначала картишки, выпивка, где-то украл, кого-то кинул, так и пошло- поехало. На зоне я встречал много грешников. Но больше всего не любил тех, кто на воле своих конкурентов живьем закапывал, а на зоне ходил святошей, молился и соблюдал посты. Такие мне напоминали волков, накинувших овечьи шкуры и от прошлых грехов им уже точно не отмыться. Если ты человек – будь всегда человеком, а не двоедушной скотиной. И думай о последствиях…

Я вышел из храма, мне показалось, что и вправду стало легче на душе.

По улице быстро пробежала стайка озорных детишек. Вот у кого ни забот, не хлопот. Навстречу важно шел господин в котелке, он приветливо кивнул мне. Кажется, я видел его позавчера в «Волжском гладиаторе». Тимофеево городок небольшой, наверняка тут все друг друга знают.

Возле гостиницы мы встретились с ротмистром Вахрушевым. Бричка была уже готова, когда к нам подошел высокий господин в цилиндре и с тросточкой. Холеный, с неприятным взглядом.

– Прошу прощения, вы господин Никитин, помещик из Новореченского?

– Да. С кем имею честь?

– Граф Радышевский. Секундант князя Ягупова. Скажите, кто будет вашим секундантом?

– Ротмистр Вахрушев.

Ротмистр почтительно кивнул.