«Бархатное подполье». Декаденты современной России

Они прославили телесность. И это получилось естественно, как часть моды на Восток. Колониальная политика Европы конца XIX века не могла пройти незамеченной – Восток с его утонченностью, телесностью, ароматами, красотой и тысячелетней мудростью становился частью западной культуры. А для тогдашней Европы, в которой культ тела многими веками убивался и уничижался, это стало шоком и потрясением. И из этой шокотерапии родился декаданс. Это было искусство, бросившее вызов европейской традиции. Эротизм гравюр Бердслея вызвал удивление (мягко говоря) даже у Уайльда, который сам написал «Саломею». Не говоря уже о большей части общества. И дальше все это как снежный ком. Первая европейская сексуальная революция состоялась в 1920-х годах. «Ревущие двадцатые» – апогей, когда в Европе творили величайшие художники, писатели и композиторы, а человек высвобождал свои потаенные желания, гоняя на машинах, употребляя алкоголь и кокаин, танцуя до упаду на вечеринках. И да, это уже другие история и стилистика. Но как же текучие андрогинные тела ар-нуво Климта и Мухи похожи на творчество прерафаэлитов и Бердслея! А Эгон Шиле? А Бакст?

И далее декаданс 1930-х годов, предвоенная Европа…

Декаданс 1960-х – Антониони, Висконти…

«Ночной Портье», «Голод», Гринуэй…

Декаданс давно вышел из берегов художественного течения, он стал умонастроением, не имеющим формы, не ограниченным во времени. Желание людей скрываться в красоте от унылой повседневности настолько же естественное, насколько и вечное. Этим и объясняется живучесть декаданса и его современность и актуальность. И да, нам сейчас уже не надо освобождать тело. Но настоящего эстетического эротизма, согласитесь, мало. Сказанное полутонами и намеками гораздо больше вызывает интерес и возбуждение, чем то, что открыто и выставлено напоказ. И до сих пор женская ножка может быть куда более сексуальной, чем все обнаженное тело. А картины Бердслея интереснее, чем порнография. Декаданс играет на грани. Он возбуждает и заманивает, но никогда не грубой плотью. И если вы решили играть в эти игры, то надо владеть мастерством игры полутонами, чтобы одним намеком, одной фразой вызывать возбуждение и томление. Как иудейская царевна хриплым шепотом: «Я хочу поцеловать твой рот, Иоканаан…»

И это все, конечно, Восток. На Востоке не принято, как в Европе, чуть что снимать портки. Там другие традиции обольщения. Там женщина, закутанная в ткань с головы до ног, возбуждает взглядом, ароматом, звоном браслетов и ножных колокольчиков. Это целое искусство. И это удивительно, потому что у них до сих пор есть табу, но при этом телу и телесному всегда уделялось должное внимание и уважение. А в Европе две тысячи лет, условно говоря, не мылись, дабы не увидеть лишний раз «срамные части тела», а потом резко сняли с себя все и устроили сексуальные революции, но утонченнее и эротичнее не стали. Стали развратнее. Так вот декаданс – это не про разврат, а, скорее, про игру обольщения.

Поэтому во время наших салонов и вечеринок нам так важно было сохранять этот эффект. И поэтому декадансом увлечены немногие. Очень уж сложно ходить по лезвию ножа, стремясь то и дело не скатиться то в пошлость, то в выхолощенность. Но мы это любим. Это повышает уровень адреналина…

Сейчас новая волна интереса к Востоку, особенно в России, – к моде, философии, искусству. И снова мы видим, что восточная мудрость и утонченность столь бездонно прекрасны, что мы снова и снова можем черпать оттуда вдохновение. На волне этих увлечений декаданс опять входит в моду и становится популярным.

В новом тысячелетии нам, кажется, ничего уже не надо. Мы все видели и все знаем. У нас есть все средства технического прогресса, но счастья и красоты больше не становится. Постмодернизм пожрал нас, реальность сделала наши души черствыми. А душа наша, как и наших предшественников, неизменно требует красоты и блаженства, как и столетия назад. Поэтому время от времени стоит выкинуть мобильник, надеть на себя что-нибудь эдакое и пойти пить абсент при свечах, рассматривая гравюры Бердслея под звуки джаза с треснувшей пластинки или под чтение какой-нибудь томной барышней Бодлера или Рембо. А еще того лучше Бретона. И тогда вы поймете, что история никуда не девается и что с помощью картин, поэзии, звуков и ароматов вы можете перемещаться во времени…

Ну, так ближе к событиям… Во втором салоне мы сделали ставку на зрелищность, на наполненность какой-то масштабной шоу-программой, что было, честно говоря, лишнее, потому что декаданс должен быть камерным. Это искусство не для всех. Точно.

И мы немножко, с другой стороны, влезли на чужую территорию, куда так далеко не стоило заходить. Я имею в виду БДСМ. С одной стороны, декадентской душой мы понимали, что БДСМ – это как бы нечто запретное, что ли. Захер-Мазох вот сразу в голове…

Владимир Преображенский,

автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»: