Барон Гаремский

Нас спасает только начавшийся сезон дождей, да политические свары среди вождей, они там от похода на меня, тоже чего-то интригуют друг с другом, друг против друга. Богатства мои делят… Но рано или поздно договорятся и как подсохнет припрутся, приходи кума любоваться.

— Да как ни странно, ничего особенного. С твоей стороны — приручение молний, чтобы они били в одно место… в железный громоотвод.

— Это легко.

— А также куча глины и кислоты.

— А вот с кислотой беда.

— Да, — согласился я. — И мне придется хорошо покопаться в своей тыковке, чтобы вспомнить, как и из чего ее делают. Вроде читал я об этом… Ути-муси-пуси, — переключился я на детей, начав играть с ними разными игрушками, как тряпочными, так и деревянными.

Детям нужно уделять внимание. Мне как рассару особенно, воздействую на них своей аурой, даю им здоровье и хочется верить, так же передаю уже полученные мной свойства, вроде физической силы и если Ссашшиллесса не врет — только что инициированную сверхскорость.

Делал так же шахматы из глины разных цветов. Олграна их потом подшаманивала до каменного состояния. Игра всем полюбилась, и хорошо шла вечерами под бокал вина у камина. Так что я пытался вспомнить еще какие-то игры в том числе и развивающие, а не только карточного дурака. Вечным дураком мне быть не хотелось…

Глава 2

Кирилл. Алюминево-мифриловый король.

С кислотой как-то не заладилось. Ну не мог я вспомнить, как ее делать, хоть убей. Все что помню об этом, это то, что во время сильных пожаров, а так же извержений вулканов в атмосфере образуются сернистые облака, а потом на землю проливается дождь из серной кислоты.

Можно было бы еще поэкспериментировать с серой. Да только где ее взять?

В общем, основная подготовительная работа была завершена, гремлины натаскали различных видов глин, что имелась в округе: красная, белая, голубая и привычная желтая, просушили и размельчили. Осталось только залить все это дело кислотой и прожарить электричеством, через все эти катоды, электроды и аноды (лишнее вычеркнуть) и выявить, какая глина самая производительная на алюминий-мифрил.

— Очередные переселенцы на горизонте, — предупредила Олграна, как всегда время от времени присматривающая за окрестностями через кружащих в небесах орлов.

Да, переселенцы в мои владения тянулись постоянным, я бы даже сказал набирающим силу ручейком. Сейчас в основном ко мне в горы переселялись полукровки с топей на западе. Жить в болотах, особенно в сезон дождей, когда уровень воды поднимается в окружении гнуса, жаб и змей, удовольствие совсем никакое.

Ко мне, как правило, приходили лишь старосты деревень, пока основная масса переселенцев еще двигалась со своим скарбом, узнавали, что да как, получали разрешение на основание деревни, в присмотренной ранее долинке и приносили присягу. Я утверждал выбор, если ранее эту долину не зарезервировали для себя другие поселенцы.

В общем, за три месяца количество поселений увеличилось с двенадцати, до тридцати, да и сами эти двенадцать первоначальных деревушек увеличились в размерах раза в два за счет переселенцев одиночек. Плюс произошло увеличение казачьих станиц с трех до десяти и у меня под рукой уже состояло казачье войско в пять сотен ятаганов. Эти так называемые казаки, надежно контролировали границу со степью, принимая оттуда новых беглецов и отлавливая оркских разведчиков.

Основной поток беженцев ожидался после сезона дождей. Еще более сильный после войны с орками. Хотя все зависит от того, отобьемся мы от орды или нет. Отобьемся — переселенцы пойдут сплошняком. Не отобьемся — не пойдут, а наоборот разбегутся уже имеющиеся. Сейчас же шли те, кому жизнь в болотах стала совсем невмоготу, на авось. Или же наоборот самые умные и рисковые, подбирающие для себя самые лучшие места для проживания, считая, что если что, то всегда успеют сдернуть на прежнее место жительства.

А вот из степи как раз наплыв переселенцев в последнее время резко упал. Приходят лишь одиночки. Орки лютуют, усилив пресс на полукровок и рабов, так что те шагу не могут сделать без разрешения.

— Много?

— Под сотню.

— Немало, — кивнул я. — Целая деревня. И чего они ко мне всей толпой прутся?

— Так может узнаем? — хмыкнула орчанка в своей-моей манере.

Все от меня перенимают…

Я тоже лишь усмехнулся в ответ.

Через два с небольшим часа весь табор уже парковался у подножия горы, на которой стоял мой замок Гарем с развивающимся красным знаменем и золотым фениксом на нем.

— О! Какие лю… в смысле разумные! — чуть дурашливо воскликнул я, выходя навстречу пришедшему ко мне на поклон старосте. — Ну, здравствуй-здравствуй Гонглир.

Передо мной стоял гном квартерон, что я освободил вместе с прочими пленниками из замка, когда брал его в свою собственность. Гонглир обещался прибыть обратно, но уже с семьей. Вот и прибыл.