Барон Унгерн. Даурский крестоносец или буддист с мечом

Во время службы Унгерна в «Конном отряде особой важности» с ним происходит инцидент, весьма важный для понимания характера барона, его представлений о нормах и правилах воинской чести. Следует оговориться, что данный эпизод приводит в своем «Жизнеописании…» барона Унгерн-Штернберга некий А. Грайнер, посетивший его по сведениям, приводимым Леонидом Юзефовичем, в качестве корреспондента одной из американских газет. Биография Унгерна, изложенная Грайнером, ныне хранится в Государственном архиве Эстонской Республики в Тарту. Основанный скорее на недостоверных слухах, чем на близком личном знакомстве с Унгерном, грайнеровский труд содержит множество больших и малых ошибок, непроверенных фактов, слухов и т. п. Тем не менее обратимся к интересующему нас эпизоду.

Вот что пишет Грайнер: «Герман Лютер — сын пастора Лютера из собора Св. Екатерины в Эстонии — описал случай, который говорит о довольно суровом обхождении и манерах русских военных. Лютер был в то время поручиком и служил связистом при штабе генерала Леонтовича… При каждом удобном случае генерал говорил окружающим, что штаб посетит высокопоставленное лицо… Это лицо — Роман Унгерн-Штернберг со своими казаками, прибывающий для командования разведкой. Уже в первый день после приезда генерал Леонтович сказал за столом, что в их кругу появился предатель, и бросил несколько резких слов в адрес барона. Роман Унгерн вел себя как ни в чем не бывало. Едва накрыли стол, как он обратился к генералу со словами: «Генерал, повторите, что вы сказали», дал ему несколько пощечин и вышел из комнаты. Все присутствующие офицеры, не говоря уже о самом генерале, схватились за оружие. Придя в себя, Леонтович тотчас отдал приказ об увольнении барона. Но, поскольку тот был георгиевским кавалером, его не отдали под военный трибунал, однако золотую саблю Георгия, к которой он был представлен, Унгерн так и не получил. Этот случай стал известен из-за запроса полковника Александра фон Ледер-Врангельсхофа, а также генерала Безобразова и стал причиной увольнения генерала Леонтовича в разгар войны. Генерал Безобразов дал указание… отстранить Леонтовича от должности не как обычно — «голубым письмом» через почтового офицера — а телеграммой, как это делалось во всей армии».

Эта загадочная история с обвинениями в измене и пощечинами нуждается в разборе и некотором комментарии. Итак, время действия — между октябрем 1915 и летом 1916 года, когда барон Унгерн служит в особом отряде. Генерал-лейтенант Леонтович Евгений Александрович в описываемое время — начальник 3-й кавалерийской дивизии. Генерал-адъютант Владимир Михайлович Безобразов — командир Гвардейского корпуса, позже — командующий войсками гвардии, георгиевский кавалер, отлично зарекомендовавший себя в кампании 1914–1915 годов.

На страшном обвинении в предательстве, брошенном Леонтовичем в адрес Унгерна, следует остановиться поподробнее.

Весной 1916 года в России вспыхивает новая волна шпиономании, воплощением которой стало печально знаменитое дело жандармского полковника С. И. Мясоедова. Само же «мясоедовское дело»[13] стало следствием катастрофы 10-й русской армии в декабре 1914 года в Восточной Пруссии. В полной мере оценить масштабы этой катастрофы в Ставке, которую возглавлял дядя Николая II, великий князь Николай Николаевич-младший, оценить сумели лишь к лету 1915 года. Генерал А. А. Мосолов указывал в своих воспоминаниях: «Ставка выдвинула в свое оправдание две причины неудач: недостаток снарядов и германский шпионаж. Козлом отпущения стал военный министр Сухомлинов. Для подтверждения этих тезисов по требованию великого князя Николая Николаевича сменили военного министра… а для подтверждения версии о шпионаже был повешен жандармский полковник Мясоедов и начались ссылки лиц, носивших немецкие фамилии». Источником напряженности являлось и существование разногласий в высших кругах Российской империи о перспективах и целесообразности продолжения войны с Германией. В светских салонах Петрограда и Москвы вовсю циркулировали слухи о весьма активной деятельности так называемой партии мира, главной сторонницей которой якобы была сама императрица Александра Федоровна. С деятельностью «партии мира» соотносили имена военного министра В. А. Сухомлинова, министра внутренних дел H.A. Маклакова и Г. Е. Распутина. К группировке решительных сторонников продолжения войны, политически ориентирующуюся на Великобританию, принадлежали великий князь Николай Николаевич, московский градоначальник Ф. Ф. Юсупов-старший, отец будущего убийцы Г. Е. Распутина Феликса Юсупова-младшего. Не вдаваясь сейчас во все обстоятельства позорной и, как оказалось, трагической для России «мясоедовской интриги», приведем три свидетельства весьма информированных и компетентных людей, принадлежавших к тому же к различным военнополитическим лагерям.