Баронет

Де Берг вызвал меня к себе где-то часа через два. Что интересно, присланный за мной слуга повёл меня не в тот пафосный зал, где Эдмонд меня в первый раз принимал, а куда-то в сторону личных покоев. Да, я, похоже, уже начал немного ориентироваться во дворце герцога. Когда передо мной распахнули тяжёлую дверь, я удивился ещё больше: по центру относительно небольшой комнаты с камином стоял массивный стол, на котором паром исходили многочисленные блюда, а вот кресел с высокими спинками стояло всего два. По местному этикету приглашение разделить приём пищи – чуть ли не вершина благорасположения, недаром Сэм регулярно устраивал званые обеды, но к завтракам своим допускал лишь немногих избранных. А тут… совсем уже высший пилотаж гостеприимства.

– Моя малая трапезная, – из другой двери появился и сам герцог, знаком выставляя слуг наружу. – Ты и не представляешь, Арн, как иногда хочется поесть спокойно, не под десятком заглядывающих тебе в рот взглядов.

– Ваша светлость, – я поклонился.

– Можешь звать по имени, – походя отвалил мне ещё одну жирную плюшку де Берг, и пояснил. – Я видел, как ты и твой оруженосец снесли тварь… и снесли бы вообще без жертв, не реши Валериан так не вовремя вмешаться. Я оценил.

– С-спасибо, – вот так, рядом с этим далеко не молодым мужчиной я волей-неволей чувствовал себя немного скованно.

– Знаешь, – Эдмонд подвинул себе кубок, тарелку с кусками жареного мяса и бутыль с вином, небрежным жестом предлагая мне проделать те же процедуры и самому. – Твой отец, когда он в последний раз приезжал в поместье Бертран, уже будучи ван дер Хортом, очень скептически отзывался о тебе. “Маменькин сынок” – это было самое вежливое, что я услышал от Кристиана в твой адрес. Мы тогда всё ещё считали друг друга близкими друзьями, несмотря на… На то, что выбор жизненного пути развёл нас уже очень, очень далеко. Крис не любил жаловаться попусту, слабостей он не терпел прежде всего в себе, вообще был человеком резких суждений. С Лили они отлично друг друга дополняли – с этой парочкой боялись связываться даже короли и Церковь. Жаль, что именно твоё рождение в какой-то мере стало началом их размолвки. Оно – и то, что примерно тогда же Крис поставил для себя службу выше всего остального. Выше семьи, выше детей, выше любимой… выше себя самого.

Герцог пригубил вино, закусил мясом. Я молча внимал этим неожиданным откровениям.

– Ты не помнишь его другим, – Эдмонд бросил на меня короткий острый взгляд. – Но я – я помню. Добрым семьянином, заботливым отцом, надёжным, самым верным товарищем, которому без оглядки можно доверить спину в бою. Не знаю, когда всё изменилось. В тот, последний раз, когда он приехал сюда сам, я ещё видел в Крисе тень его прежнего. Дальше – уже нет. Уничтожить как можно больше изменённых, уничтожить их всех – единственное желание, которое у него осталось. Кого другого давно заклеймили бы безумцем, но только не Кристиана Бертрана ван дер Хорта, Героя Рубежа. Когда он объявил поход к центру Шрама, не нашлось никого, кто сказал бы слово против. Я тоже смолчал. И многие, я уверен, вздохнули с облегчением…

Де Берг вновь посмотрел – в этот раз внимательным, долгим взглядом. Не знаю, чего он именно ожидал увидеть, но никакой определённой реакции от меня не дождался. В отличии от Лилианы, заочно познакомиться с которой мне удалось через записи на полях справочника, Кристиан Бертран так и остался для меня чужим, совершенно посторонним человеком.

– Я знаю, тот Крис, который когда-то стал моим другом, гордился бы тобой, – наконец произнес герцог. – На берегу болота в тебе я наконец-то разглядел его наследника: непреодолимая для других преграда для тебя, совсем как для него, стала лишь досадной помехой. И я, если ты не понял сейчас, не о твари. С Маратом мы тоже давно дружим, и я немного представляю себе, что такое манифестация в восемнадцать лет. Не для сопливого мечтателя-восьмилетки, смотрящего в рот наставнику, а для молодого воина, способного за секунды составить и реализовать единственно верный план атаки. Зря Марат мне не поверил, что “месяц по самым оптимистичным прогнозам” для тебя пройдёт за неделю. И не думай, что я забыл, как ты буквально на пустом месте организовал торговую экспедицию. Лили, вижу, тебя многому научила – она тоже на подобные фокусы была мастерица. Если её, конечно, получалось заинтересовать проблемой.

– Я… – надо было что-то сказать в ответ: Эдмонд, похоже, пытался исправить за погибшего друга его родительскую ошибку – ну, как умел, и реагировать на это равнодушно было… неправильно. Вот только и эмоций по-прежнему никаких не было. В итоге я через силу выдавил из себя только слово “спасибо”.