Барвиха

Но когда я приехал домой, мне позвонил Новолокин. Он уговаривал меня вернуться, отработать ещё немного, пока ищут новых сотрудников, а потом будет вариант перевода на какой-нибудь склад. Я отказался, задвинул свою лживую телегу про новую работу. Нет. Ебал в рот. Я уже настроился на безделье. Я уже настроился закончить эту историю.

Славик мне рассказал, как всё было после моего ухода. Этот Червь остался работать дальше, поддавшись уговорам Новолокина. Славика отозвали из отпуска, он стал работать каждый день, пока не нашли новых сотрудников. Дэнчик уволился. Кирилла перевели на склад, который находился на другой площадке. Но он сразу себе взял больничный. Писал в конфу (да, мы всё-таки сделали конфу в вотсе), что заболел короной, что 70% поражения лёгких. Потом выяснилось, что его больничный липовый, купленный в интернете, и Кирилла уволили по статье. Заявление подписывал Лысый, который стал старшим кладовщиком. Начальником стал считаться только Новолокин. Ещё одним старшим кладовщиком стал новый парень, человек Новолокина. Старшие помогали обычным кладовщикам, но в основном пикали товар и разбирались с продавцами, которые приходили или звонили. Дворовая служба стала помогать на Коптево, а затем там стали работать по два человека в смене, как все и мечтали. Зарплату не понизили. На самом деле Новолокин решил все проблемы, и работать на транзитке стало намного проще, по мнению парней. Но я не жалею, что я ушёл оттуда. Ведь если бы я остался в таком удобном месте, то погряз бы там надолго и хуй бы куда перевёлся, хуй бы научился чему-то новому, хуй бы написал бы это всё. Похуй. Как всё случилось, так всё и случилось. Наверное, это к лучшему. А может, нет, а может, да, а может, это всё слова.

[Переслано из Поцскриптам Киста]

Я уволился. Теперь я открыт к страданию от безделья. Теперь мои посты станут более чуткими. Они будут замирать в кустах, смотреть на вас кислотными глазами и, выждав нужный момент, они выпрыгнут и выебут вас в жопу. Очень и очень жостко. Но что случилось? Я ведь хотел доработать до конца месяца.

Вчера я прихожу на работу с типичным для меня опозданием на 10 минут (у меня элка приходит так). Коллеги встречают мою довольную физиономию. Все уже в курсе, что я увольняюсь в конце месяца. «Чё такой довольный? Чё, уже на лыжах? Эх, Павел-Павел», – говорят они своими разными голосами, но как единое целое. Я пишу заявление, что мой последний рабочий день 26 июня, Кирилл благополучно подписывает. Захожу в отдел кадров, получаю обходной лист и спокойно продолжаю работать. Приезжает машина, а Кирилла нет на месте. Мы вдвоём со Славиком работаем. Кирилл приходит и сидит за компом. Выглядят он странно, очень напряженно.

– Кирилл, ты будешь сегодня работать? – говорит Славик.

– Да не, чё-то не хочется. Меня увольняют.

– В смысле?

– В прямом. Сейчас меня вызвал Новолокин. Говорит, на складе с коптевским товаром бардак. Это увидел Тимошенко, главный по площадкам. Я спросил, работать ли мне, он сказал, что могу не работать.