Барышня и хулиган

— Ну, она могла предположить, хорошо зная Илью, что этим дело и кончится. Может, парень действительно ни при чем? То, что он перед смертью Палыча расплатился со всеми долгами, снимает с него подозрение: в самом деле, на кой черт ему убивать его? И в клуб лезть ни к чему…

— К тому же у него алиби, — напомнила я. — Он был с женой в ту ночь, когда убили сторожа.

— А вот мы с тобой в глазах родной милиции выглядим более чем подозрительно.

— Ага, — загрустила я. — Еще зачем-то соврала менту, что я Катька. Теперь нам точно все убийства припаяют.

— Не вешай нос, еще не припаяли, — улыбнулся Мишка, обнимая меня. — Надо срочно найти бородача на «Понтиаке», это наша единственная надежда. — Мишка чертыхнулся, покачал головой и заявил с томлением:

— Где же труп этого придурка?

— Может, настоящий убийца от него избавился и мы беспокоимся совершенно напрасно?

— Может быть. Только я хотел бы знать наверняка. Если он где-то всплывет…

— Кто? — испугалась я.

— Труп, естественно.

— Мишка, может, нам уехать? Ко мне, в Кострому? И пусть они Катьку ищут и с ней разбираются.

— Катька могла укатить на Канары, это на нее похоже: заварить кашу и смыться, а вы тут голову ломайте.

— Я все-таки надеюсь, что она не имеет никакого отношения к убийствам. Просто хотела отдохнуть с женатым мужчиной, а когда вернется, все, что здесь произошло, будет для нее большим сюрпризом…

— А ведь это идея, — заметл Мишка.

— Что? — не поняла я.

— Надо проверить по турагентствам, выкупала ли она путевку.

— А это можно сделать?

— При известном старании можно все.

Последующие несколько часов Мишка демонстрировал, что он может. Мы объехали все существующие турфирмы в городе (к счастью, их оказалось не так много), я оставалась в машине, а Мишка, нацепив улыбку на физиономию, исчезал за дверями, возвращался без улыбки, но глаза его насмешливо блестели.

— Просто счастье, что большая часть сотрудниц — женщины, — заявил он, а я почувствовала себя не очень уютно. Конечно, следствие дело нужное и результаты нам необходимы, но вовсе незачем так улыбаться и заливаться соловьем. Не удивлюсь, если он еще и номера телефонов выпрашивал… Как только эта мысль пришла мне в голову, ни о чем другом я уже думать не могла, кончилось тем, что я запустила руку в Мишкин карман и извлекла целый ворох разноцветных бумажек.

— Это что? — спросила я, разглядывая их, и без Мишкиной подсказки прекрасно сознавая, что держу в руках. — Вика, Люда, Даша… изумительно.

Мишка, поначалу просто обалдевший от того, что я запустила руку в его карман, теперь взирал на меня с глубоким отчаянием.

— Я ж не собираюсь им звонить, — сказал с намеком на панику.

— А зачем тогда эту дрянь в карман складываешь? Мог бы сразу выбросить.

— Да я просто не подумал…

— Очень жаль. — Я разорвала бумажки в мелкие клочья и выбросила в окно.

— Нехорошо сорить, — заметил Мишка, а я отвернулась.

К четырем часам стало ясно: первое, Мишка ужасный бабник, второе, Катька никуда не уезжала, по крайней мере, ее фамилия в списках не значилась. Мишка по обоим пунктам выразил несогласие: прежде всего он не бабник, а напротив, однолюб, и это каждый знает, улыбался зазывно, потому что у него задание, а Катька могла приобрести путевку, например, в Московской турфирме, если учесть, что ее дружок до смерти боялся жены и не желал рисковать. Турфирмы в Москве мы проверить не можем, значит, надо переключаться на бородача. В общем, где-то около пяти мы сворачивали с площади Свободы в сторону гастронома.

— Теперь твоя очередь, — сказал Мишка.

— В каком смысле? — не поняла я.

— Ты видишь «Понтиак»? — спросил он со вздохом, паркуясь возле крохотной клумбы с чахлой березкой посередине.

— Нет, — оглядевшись, ответила я.

— Правильно. И я не вижу, но, если верить доблестному стражу дверей ночного клуба, он стоял здесь. — Я кивнула, а Мишка продолжил:

— Выходит, надо выяснить, живет ли здесь наш бородач или приезжал к кому… — А как это сделать?

— Пообщаться с жильцами дома, авось нам повезет? Вот ты сейчас этим и займешься.

— А ты?

— А я буду сидеть в машине.

— Почему бы нам не пойти вместе? — робко спросила я.

— В одиночку тебе легче расположить граж-. дан. Улыбнись, расскажи историю, из которой становилось бы ясно, на кой черт тебе этот «Понтиак» понадобился.

— Какую историю? — запаниковала я.

— Придется тебе ее придумать. Я их сегодня столько насочинял, что ни на что больше не способен, так что шевели мозгами и ногами тоже.

Одарив Мишку злобным взглядом, я направилась к дому и очень скоро поняла, что пообщаться с жильцами дело не простое: на дверях подъездов стояли кодовые замки. С некоторым облегчением, увидев это, я хотела вернуться в машину, но Мишка сделал мне знак, который можно было истолковать как предложение пройтись и дождаться появления человека, способного впустить меня в дом.

Прогуливалась я минут десять. Наконец возле соседнего подъезда затормозила «Волга» и из нее показался упитанный мужчина преклонного возраста. Я со всех ног кинулась ему наперерез.