Пролог

* * *

«Это самое высокое и самое современное здание в мире, вечный памятник человеческому гению, технике и предприимчивости. Это триумф цивилизации».

Гровер Фрэзи. Из речи на торжественном открытии «Башни мира».

*

«Это памятник Мамоне, создание неудержимой человеческой гордыни, вызов Господу.

Как это чудовищно, выбросить на строительство такого монстра столько средств, когда на земле столько еще болезней и даже голода!

Божий гнев нас не минует!»

Преподобный Джо Уилл Томас. Из заявления журналистам.

*

«Показания свидетелей происшедшего и заключения специалистов настолько противоречивы, что тяжело, если не невозможно, определить, где искать правду об этой катастрофе».

Из официального отчета Комиссии по расследованию.

* * *

Башня вздымалась, стремительная, чистая и сияющая, на высоту ста двадцати пяти этажей, считая от уровня улицы до ресторана на крыше, над которым уходила острием к облакам еще и радиотелевизионная антенна.

По сравнению с двумя корпусами «Всемирного торгового центра», стоявшими поблизости, Башня казалась стройной, тонкой, почти хрупкой, но корни ее глубоко укрепились в прочной скале, уходя на восемь этажей землю, а заботливо рассчитанное ядро и внешние конструкции имели прочность закаленной стали.

Когда она будет полностью обжита, в ее канцелярии, студии и магазины войдет около пятнадцати тысяч человек; в день она сможет принять свыше двадцати пяти тысяч посетителей.

Ее коммуникации состоят из телефонных, радио- и телевизионных систем, которые работают в подземных этажах и охватывают напрямую или через спутники почти все полушарие.

Она может разговаривать сама с собой, этаж с этажом — от подвала до сияющего шпиля.

Она вздымалась как чудо, которое видно всем.

Огромные краны поднимали стальные конструкции и удерживали их, пока не смолкал безумный грохот клепальных машин и не наступала тишина, свидетельствовавшая, что все закреплено. Закончив работу на одном уровне, краны начинали поднимать друг друга, как некие разумные чудовища, на новые места, где весь процесс повторялся.

Вместе с ростом каркаса в здание вплетались его жилы, нервы и мускулы: километры кабелей, труб, проводов, отопительные, вентиляционные и кондиционерные каналы, водопроводные и канализационные системы — и всюду, всюду камеры и мониторы, по которым следили и контролировали внутреннее состояние здания — его здоровье и его жизнь.

Датчики передавали информацию о температуре, влажности, давлении и качестве воздуха; вычислительные машины обрабатывали данные, оценивали их и выдавали инструкции — продолжать в том же духе или что-нибудь изменить:

❖ На десяти верхних этажах, которые все еще освещены заходящим солнцем, температура выше, чем следует?

❖ Увеличить приток холодного кондиционированного воздуха.

❖ Десять нижних этажей, оказавшихся в тени, остывают слишком быстро?

❖ Уменьшить приток охлажденного воздуха и открыть тепловую магистраль.

Здание дышало, управляло своими внутренними системами, спало, как спит человеческое тело. Сердце, легкие и другие органы работали под автоматическим управлением, и без устали по нервам текли импульсы от мозга.

Основным цветом Башни был цвет старого серебра — стальной скелет покрывали плоские панели из оксидированного алюминия; все здание было пронизано десятками тысяч огромных окон из дымчатого закаленного стекла.

Башня стояла на удачном месте и своей высотой доминировала над центром города. Колонны, достигавшие третьего этажа, образовывали у ее подножия полукруглые арки. Огромные двери открывались в двухъярусные холлы, ведущие к лифтам, которые находились в центре здания, к лестницам, эскалаторам, магазинам.

Башню придумали, спроектировали и построили люди, относившиеся к ней иногда с любовью, иногда с ненавистью, потому что, как все грандиозные проекты, эта Башня быстро приобрела собственный характер, и никто, близко связанный с ней, не смог обойтись без личного отношения к ней.

Очевидно, существует обратная связь. То, что человек создает своими руками или разумом, становится частью его личности.

И вот Башня возвышалась в свете утра; пока весь город еще спал в сумерках, ее вершины уже касались первые лучи восходящего солнца.

Тысячи людей, которые участвовали в ее проектировании, строительстве, никогда не смогут забыть этот день.

Часть I

1

9.00—9.33

В эту пятницу на Тауэр-плаза с самого утра уже были сложены штабели полицейских барьеров. Рабочие муниципалитета расставляли их идеально ровными рядами. За барьерами пока никого не было.