Башня у моря

А Эдвард тем временем занялся Патриком. Я была не в силах слышать их крики, ушла в самую дальнюю часть западного крыла, отводившуюся для гостей. В последней спальне закрыла дверь, опустилась на стул у окна и принялась смотреть на влажную темень леса за огородом.

Наконец набралась мужества и вернулась в свою комнату, намереваясь оставаться в одиночестве, но как только я открыла дверь, то, потрясенная, увидела Эдварда. Страх настолько обуял меня, что я могла впасть в панику, броситься прочь, едва увидев его, если бы не поняла, что его мучит боль. Он сидел на краю кровати и отливал себе настойку опиума.

– Ах вот ты, – сказал он совершенно спокойным голосом. – А я уже собирался попросить твою горничную поискать тебя. Маргарет, в Уэстпорте есть доктор. Я забыл его имя. Но он время от времени пользует лорда Слиго в Уэстпорт-хаусе. Ты бы не могла написать несколько слов и отправить ему? Мне так нехорошо, что, я думаю, причиной тому не может быть ни артрит, ни глупость Патрика.

– Конечно. – Я в потрясении забыла обо всех моих дурных предчувствиях. – Я немедленно пошлю за ним. У тебя жар?

– Не думаю, но в животе ужасная боль. Моя пищеварительная система в последнее время по какой-то причине играет со мной шутки. – А потом с ужасающей страстностью он добавил: – Господи, как я ненавижу старость!

Он закрыл лицо руками.

Я поцеловала его.

– Извини, что тебе пришлось так волноваться, когда ты чувствуешь себя плохо, – неуверенно пробормотала я. – Это я виновата, я знаю. Упросила тебя наделить Патрика большей ответственностью.

Он отрицательно покачал головой, уронил руки:

– Нет, твое предложение было правильным. Виноват я. Я слишком долго закрывал глаза – не хотел видеть, что собой представляет Дерри Странахан.

– Если бы только Патрик не отказался от своих обязанностей в такой манере…

– Он объяснил, что всего лишь жаждал угодить мне. Сказал, боялся не справиться с управлением, а потому попросил Дерри помочь ему. Якобы не хотел, чтобы я знал, как он боится новых обязанностей.

– А у Дерри не было иных мотивов, кроме доброты?

Я не могла скрыть скептицизма, и, конечно, в голосе Эдварда слышалась горечь.

– Дерри был рад предложению из корысти и желания отомстить тем, кто стал причиной его изгнания из долины три года назад. Он пытался вымогать деньги у Драммонда и О’Мэлли.

– Признаю, он и меня ввел в заблуждение, – повинилась я после паузы. – Странахан очень хорошо умеет скрывать свои чувства.

Эдвард только и смог выдавить:

– Дерри никудышный человек, черт его побери.

Он уставился в пол, сжимая руками кромки матраса.

– Эдвард, пожалуйста, не теряй веру в Патрика. Я знаю, что прошу слишком о многом после всего, что случилось, но…

– Патрик хороший мальчик, – неожиданно проговорил он, так удивив меня, что поначалу я подумала – ослышалась. Да и голос его я едва узнавала. Он звучал напряженно, необычайно тихо. – Он похож на моего отца, – добавил он. – Отец у меня был занятным человеком, жаль, что ты его не знала. Они с матерью были так преданы друг другу. Он как-то раз сказал мне: «У меня не хватит слов, чтобы описать тебе, какая это благодать – супружество». Я отчетливо помню эти его слова.

Я не вполне могла следовать за его рассуждениями, думала, что от опия мысли его скачут. Но я не упустила возможности сказать:

– Я уверена, Патрик скажет тебе то же самое, когда женится и угомонится.

– Женится… угомонится… да. – (Теперь я не сомневалась: опий воздействует на него, потому что он начал глотать слова.) – Лучше всего для него… хороший мальчик, ни один мой сын не мог быть… другим.

– Я сейчас же пошлю за доктором, – опомнилась я и дернула за шнурок, вызывая его слугу.

Четверть часа спустя, когда человек с запиской к доктору был уже в пути, я принялась рыскать по дому в поисках Патрика.

7

Нашла я его наконец в одной из неиспользуемых оранжерей. Он сидел на перевернутом ящике в углу среди сорняков, уперев локти в колени, уткнув подбородок в ладони. Он поднял голову, когда я открыла дверь, и отвернулся, словно не мог встретиться со мной взглядом.

– Нам лучше не говорить, – сразу же сказал он. – Я знаю, ты невысокого мнения обо мне.

– Ах, Патрик! – воскликнула я, чувствуя себя опустошенной. И вдруг весь мой гнев исчез, и мне пришлось подавлять в себе желание слишком уж щедро утешить его. – Извини, я вспылила, – поспешила добавить я. – Наговорила то, чего не следовало, и Дерри, конечно, был абсолютно прав, когда обвинял меня в том, что я не дала тебе возможности защитить себя. Эдвард объяснил мне, что ты действовал из одного лишь желания угодить ему.

– Я думаю, он меня никогда не простит, но…

– Простит! Патрик, уверена, что простит. Ты знаешь, чем его можно порадовать сильнее всего? Если бы ты женился и угомонился, устроился… в Вудхаммере, конечно. Убеждена, что могу поспособствовать этому.