Башня ветров

– Это обереги. Слышал, как Марс скомандовала? Всем надеть обереги. Вот они и надели. Шарфы Ариадна сама вязала и наделила их способностью противостоять негативным факторам.

– Ты действительно так считаешь? – усмехнулся Иван.

Марс, которая сидела на довольно значительном расстоянии и никак не могла слышать слова Рыбака, возразила:

– А вы зря сомневаетесь, юноша. Кэп, кстати, поначалу тоже скептически относился к оберегам, а потом убедился, что они действительно помогают, независимо от того, верите вы в них или нет. Липа Петровна с юности была незрячей – сахарный диабет, что-то там с сосудами, – так вот, она постоянно спотыкалась, падала, вечно ходила с синяками. Я поняла, что только очень сильный оберег сможет помочь ей, защитить от падений. Думаете, его просто изготовить? Вовсе нет! Надо приподняться над собой, открыть душу потоку энергии, что идет к нам из космоса. Впустить ее в свое тело и усилием воли направить туда, где она особенно нужна! У меня только с третьего раза получилось подобрать необходимые нитки – розовые с жемчужно-желтыми крапушками. И шарф я вязала три дня. Спросите, почему так долго? Да просто пряжи получилось очень много – это тоже внутренний голос подсказывает, сколько ниток нужно купить. Пожалеешь денег, купишь чуть меньше или довязать поленишься, раньше закроешь петли – и все, работа насмарку.

– А папа? – подала голос Антонина. – Вы говорили, что тоже связали ему оберег?

– Конечно! Я начала рассказывать, да меня перебили некоторые. – Ариадна сурово посмотрела на Рыбака. – Я никак не могла подобрать ему цвета, словно душа его не впускала меня. Они же, военные, народ закрытый. Клятву дают не раскрывать никому государственные секреты. А потому оберег Кэпа виделся замкнутым, холодным, стальным, словно гроб.

– Скажешь тоже, Ада: гроб… – Матя размашисто перекрестилась.

– Дамир повез меня в Ялту на рынок, там есть хороший магазинчик с пряжей. Раньше торговала Текмине, такая умница, ручки золотые. Она все успевала – и покупателей обслуживать, и вязать. В сезон от отдыхающих отбою нет, все хотят ажурные маечки из хлопка. А потом хозяин посадил вместо Текмине свою подругу. Той вообще ничего не нужно. Сидит и в телефоне ковыряется. Сейчас молодежь какая-то безответственная! Лишь бы развлекаться да детей делать. А жениться не хотят. – Это был увесистый камень в огород Ивана, и Ариадна с вызовом посмотрела на него – давай, ответь что-нибудь.

Рыбак отвечать не стал, и ясновидящая решила воззвать к Асе:

– Причем не только парни не хотят, но и девчонки беременные. Как будто это хорошо – плодить безотцовщину.

Вместо ответа Ася протянула Ивану вазочку с вареньем из инжира – свое он благополучно уничтожил еще в самом начале чаепития.

– О чем это я? – сама у себя поинтересовалась Ариадна, не дождавшись возражений. – Ах да, о пряже. Привез меня Дамир в магазинчик, сидит там эта фифа, на меня даже взгляда не бросила. Я иду, смотрю на пряжу, и тут меня словно огнем опалило – лежат ниточки яркие, словно золотой апельсин. Я к ним руку протянула, чувствую – да, вот оно! Как раз для нашего Кэпа. Забрала все, что было. Связала за ночь. Девчонки, все, кроме Липы, чуть в обморок не упали. Не наденет, говорят, Сережа (это они так его за глаза называли, в глаза только Сергей Егорович или по званию – Кэп). А он надел и спасибо сказал. Он вообще вежливый был, батюшка ваш.

Ивану эти пустопорожние околониточные разговоры были совершенно неинтересны. Другое дело Ася. Подруга вся превратилась в слух, что не укрылось от Ариадны. Теперь она говорила, не сводя глаз с девушки, как будто в комнате они находились вдвоем, поэтому фраза насчет батюшки прозвучала абсолютно нелогично. Хотя какой логики можно ждать от женщины, объявляющей себя ясновидящей?

– А Липе Петровне помог ваш оберег? – совершенно невпопад спросила Ася.

– Конечно! – вскричала Ариадна, а Матя с Татьяной Максимовной закивали, словно китайские болванчики. – Она больше не падала так сильно.

– Просто почти сразу после того, как ты связала Липе шарф, – прервала молчание Варвара Андреевна, – приехал Сергей Егорович, и она перестала гулять по окрестностям в одиночестве.

Ариадна нахмурилась из-за подобной дискредитации своего оберега.

– А ты не подумала, милочка, – сказала она, поджав губы, – что появление Кэпа есть не что иное, как результат моих трудов? И наследство, с помощью которого Липа, помяни мое слово, обретет зрение, – тоже в какой-то мере моя заслуга. Я же остатки пряжи пускаю на сень.

– Куда? – переспросил Рыбак, чувствуя себя оболваненным.

– Сень, молодой человек, – это своеобразный покров. Помните, как у Пушкина: «Лесов таинственная сень с печальным шумом обнажалась…» А я, наоборот, облачаюсь в свою сень и благодаря нитям, пропитанным космической энергией, вступаю в связь с обладателями оберегов. Вот и с Сергеем Егоровичем недавно общалась посредством сени.