Башня Занида [Авт.сборник]

— Я правду сказал, — ответил он и прервался, дабы показать ей некоторые новые приемы так полюбившейся ей игры. — Черт, да я просто по уши в тебя влюблен. Но…

— Я тоже тебя люблю.

— Как мужчину или как бифштекс? Ох!

Она довольно чувствительно ткнула его локтем в ребра.

— Как мужчину, дуралей, — отозвалась она. — По крайней мере, как мнимого, ибо определенье сие еще доказательства требует.

— Ничего себе! Слушай, ты лучше кончай взламывать мою внутреннюю оборону, не то я сейчас…

— Погоди-ка, а вроде есть один выход! Слыхал ли ты про агитацию партии реформ, коя предлагает казнь в простой символ превратить? Так вот, на большую часть мира остального глядючи и слушая, что ты сам да прочие скептики непочтительные глаголят, теперь не так я убеждена, что Матери Божественной так уж сия жертва потребна.

— Ты хочешь сказать, что примешь программу реформистов, когда придешь к власти?

— А почему бы и нет? Тогда сможешь отбросить ты прочь свои страхи.

— Нет, — твердо сказал Барнвельт. — Послушай-ка, лапочка. Во-первых, твоя мать все равно сохранит влияние на все дела — ты сама говорила, — даже если отречется от престола, и я не думаю, что она потерпит столь вольное обращение со старыми обычаями.

— Но…

Он решительно приложил ей ладонь ко рту.

— А во-вторых, когда я люблю девушку, мне она нужна постоянно, а не на годик попользоваться, Перспектива наблюдать потом за парадом остальных счастливчиков… Ой! Ах ты, чертовка, решила заранее откусить кусочек, чтобы попробовать, каков я на вкус?

— Нет, скелет ты жилистый! Всего лишь куснула я тебя легонько, дабы напомнить, что мне тоже дышать надобно, а с ручищей поверх губ очень мне сие затруднительно. А что ж до теорий твоих о жизни да любви, то довольно необычны взгляды подобные для авантюриста странствующего. Большинство из таких, слыхала я, короткую страстную связь да ретираду поспешную предпочитают.

— Я не из таких. А в-третьих, черт побери, я сам хочу быть боссом, а не прозябать в роли эдакого квирибского домохозяина. Так что меня ваша матриархальная система не устраивает в целом.

— Ежели в краях варварских женщины домохозяйками являются, то почему бы в наших, соответственно, мужчинам домохозяевами не быть?

— Это не аргумент, милочка. Если они с этим смирились, это их личное дело. А я нет. И точно так же я в жизни не допущу, чтобы меня одурманили этой заразой под названием янру.

— Клянусь шестью грудями Варзаи — никогда супротив тебя его не применю!

— Ну-ну. Лично у меня такой уверенности нет. Нет, дорогая моя, боюсь…

Барнвельт несчастно вздохнул, поскольку понял, во что влип, доверчиво признавшись Зее в своих нежных чувствах. Истинная-то причина его железного отказа крылась в том, что они принадлежали к совершенно разным биологическим видам. И пока Тангалоа держали заложником, Штайн не был спасен, а условия контракта с «Виажейш» не выполнены, ему нечего было и думать выдавать свою земную сущность, учитывая узколобые предубеждения большинства кришнян. Однако ее близость по-прежнему наполняла его желанием.

— Что же тогда? — спросила она с опасным блеском в глазах. — До коих же пределов особа происхожденья моего должна унижаться пред тобою?

— Дай мне подумать, — выдавил он уклончиво.

— Мямля несчастная! — воскликнула она, вскочила, пнула его как следует ножкой в бедро и устремилась прочь. — Какая же я дура, что позволила тебе так долго мне голову морочить! Здесь, зер, расходятся пути наши навсегда. Отправляюсь я далее в Рулинди одна!

И она гордо направилась по дороге к северу. Барнвельт наблюдал за ее решительно удаляющейся спиной со смешанным чувством. С одной стороны, надо было только радоваться, что девушка сама прекратила эту опасную и не сулящую никаких выгод игру. А с другой — он с ужасом услышал собственный призыв, ответственность за который, несомненно, несла наиболее мягкая и непрактичная сторона его натуры:

— Ну, вернись, милая! Давай не будем ссориться. И куда ты денешься без денег?

Она даже не повернулась. Еще несколько секунд, и она окончательно скрылась бы за поворотом дороги.

И в эту последнюю минуту он приложил ладони ко рту и зарычал, как охотящийся екий. Он не особо рассчитывал, что это сработает, и порядком изумился, когда Зея с испуганным вскриком подскочила высоко в воздух, бросилась назад и кинулась ему в объятья.

— Ну, ну, ничего-ничего, — проговорил он. — Со мной тебе нечего бояться. Давай-ка еще посидим и успокоимся.

— А что же до родства нашего будущего, любовь моя… — начала было она.

Барнвельт тут же приложил ей палец к губам со словами:

— Я же сказал, что должен подумать, — значит, должен подумать.

— Настаиваю я…

— Дорогая, тебе бы давно следовало уяснить, что за пределами Квириба мужчинам до лампочки все твои настаивания. Предлагаю вообще на некоторое время воздержаться от обсуждения этого вопроса.

— Ох!.. — вздохнула она потихоньку.

— А потом, когда умираешь от истощения, не время принимать столь ответственные решения.