Башня зеленого ангела

Мириамель бросила на него недовольный взгляд.

— Я не поэтому еду. Я же тебе объясняла.

Она кратко изложила свои идеи относительно того, что бросило Элиаса к Королю Бурь.

— Возможно, вы действительно производили обнаружение его ошибки, — сказал Бинабик, когда она закончила. — Это приближается к моим собственным предположениям. Но я питаю страх, что вы не можете достигать цели. — Он нахмурился. — Если ваш отец оказывался в чрезмерной близости от очень могущественного Короля Бурь с воспомоществованием хитрости Прейратса или как-то иначе, он может приобретать похожесть на человека, который пьет очень слишком много канканга: слова, что его семья умерщвлена голодом, а овцы побежали, могут не доходить в его уши. — Он положил руку на плечо принцессы. Мириамель вздрогнула, но не стала отодвигаться. — Кроме того — и это причиняет боль моему сердцу, — с вероятностью, Элиас не может больше существовать без Короля Бурь. Меч Скорбь обладает великим могуществом, очень весьма великим. Если забирать его у короля, Элиас может терять весь свой разум.

Глаза Мириамели были полны слез, но лицо ее оставалось непреклонным.

— Я не собираюсь отнимать у него меч, Бинабик. Я хочу только сказать ему, что все зашло слишком далеко. Мой отец — мой настоящий отец — не хотел бы, чтобы его любовь к моей матери породила столько зла. А это значит, что все случившееся — дело рук других.

Бинабик снова развел руками, на этот раз в знак покорности.

— Если вы со справедливостью угадывали причину его безумия, этой войны и соглашательства с Королем Бурь. И если он будет выслушивать вас. Но я уже говаривал, что не могу останавливать ваше путешествие. Я могу только оказывать вам сопутствие для вашего хранения.

— Ты поедешь с нами? — спросил Саймон, очень довольный, что кто-то разделит с ним его тяжкую ношу.

Тролль кивнул, но улыбаться перестал.

— Ты же не будешь возвращаться со мной к Джошуа, Саймон? Это становилось бы причиной для отказа от путешествования.

— Я должен ехать с Мириамелью, — твердо ответил он. — Я дал клятву.

— Хотя я об этом не просила, — вставила принцесса.

Саймон ощутил мгновенный укол боли и злости, но вспомнил Рыцарский канон и овладел собой.

— Хотя ты об этом не просила, — повторил он, сверкнув на нее глазами. После всех ужасов, через которые они прошли вместе, ей, казалось, все еще нравилось причинять ему боль. — Мой долг остается со мной. К тому же, — он повернулся к Бинабику, — Мириамель едет в Хейхолт, а я в Свертские скалы. Сверкающий Гвоздь там, и он нужен Джошуа. Но я не могу придумать, как попасть в замок и украсть Скорбь, — машинально добавил он.

Бинабик выпрямился и устало вздохнул.

— Следственно, Мириамель едет в Хейхолт молить своего отца об останавливании войны, а ты хочешь заниматься спасательством одного из Великих Мечей — твоя единственная рыцарственная персона? — Он внезапно наклонился и свирепо помешал в котелке. — Да вы имеете понимание, что звучите, как дети? Я предполагал, что после ваших очень многих опасностей и неоднократных подхождений к гибели вы оба стали очень умнее.

— Я рыцарь, — сказал Саймон. — Я уже не ребенок, Бинабик.

— Это только означивает, что теперь ты имеешь возможность приносить очень больший вред, — отозвался тролль, но тон его голоса был почти миролюбивым, как будто он уже понял, что спорить бесполезно. — А теперь пора питаться. Это все равно счастливая встреча, хотя времена и несчастливые.

Саймон был рад, что неприятный разговор окончен.

— Правда, давайте есть. И ты ведь еще не рассказал, как тебе удалось нас найти.

Бинабик еще раз помешал в котелке.

— Эти и прочие новости вы получите после удовлетворения голодания, — вот все, что он сказал.

Когда путешественники начали жевать немного медленнее, Бинабик облизал пальцы и глубоко вздохнул.

— Теперь, когда наши животы наполнены и нас окружает безопасность, мрачные новости требуют рассказывания.

Он поведал ошеломленным Саймону и Мириамели о нападении норнов на лагерь Джошуа и его последствиях.

— Джулой умерла? — Саймону показалось, что земля рушится у него под ногами; скоро не останется ни одного безопасного островка. — Будь они прокляты! Мерзкие демоны! Я должен был быть там. Рыцарь принца…

— Возможно, ты имеешь справедливость, когда говоришь, что вам обоим следовало бы быть там, — мягко сказал Бинабик, — или по крайней мере не следовало уезжать. Но вы не имели бы возможность что-либо сделать, Саймон. Все произошло с огромной внезапностью и тихостью, и было предназначено для исполнения одной цели.

Саймон потряс головой в ярости от собственной беспомощности.

— И Лилит. — Мириамель вытирала глаза. — Этот несчастный ребенок — она не знала ничего, кроме боли.

Некоторое время они сидели в скорбной тишине, потом Бинабик снова заговорил: