Басилевс

Это были наши друзья – Тарулас, Пилумн и Руфус. Набрав, наконец, нужное количество волонтеров среди племенного объединения аспургиан, они возвращались в Пантикапей. Переводчик и проводник, тоже аспургианин-ветеран, прослуживший на Боспоре лет десять, подсказал наиболее удобное место для переправы почти в месте слияния Боспора Киммерийского с Меотидой, где плотные залежи намытого песка образовали мелководные косы, в которых не застревали копыта коней. Оттуда, конечно, было дальше до столицы, но ленивому Пилумну до смерти не хотелось болтаться в воде пролива; он предпочитал надежную земную твердь, тем более, что степь изобиловала дичью, а голос желудка наш бродяга считал самым веским и разумным доводом в пользу своего каприза.

Как бы там ни было, но теперь наши друзья, изрядно подуставшие за время скитаний по кочевьям варваров, где так и не нашлось места волнующим кровь приключениям, торопились наверстать упущенное. Битву они увидели издалека и даже успели определить кто есть кто, а потому без колебаний поспешили на помощь пантикапейским гоплитам, или, по крайней мере, просто эллинам, окруженным разбойниками.

Удар собранной, что называется с миру по нитке, команды сарматов-аспургиан застал бандитов врасплох. Будущие наемники стремились в бой по несколько иной причине, нежели их начальники – они просто хотели пограбить. В услужение к эллинам шли только самые бедные в надежде разбогатеть, так как царским гоплитам полагалась кроме жалования и часть захваченной в сражениях добычи. Поэтому не стоит удивляться той ретивости и бесшабашной ярости, с которой аспургиане набросились на порядком потрепанных в кровопролитной схватке разбойников.

Вскоре поле битвы было расчищено: длинные копья волонтеров, нанизывающие бандитов, как перепелов на вертел, сделали свое дело с ужасающей быстротой и жестокостью. Не обращая больше на павших никакого внимания, бывшие табунщики и охотники достали арканы и принялись вылавливать остальной сброд, разбегаю-щийся куда глаза глядят.

– Я искренне благодарен вам за помощь, – обратился радостный Митридат к Руфусу, принятому им, благодаря комплекции, за предводителя.

В том, что перед ним гоплиты Боспора, у юноши не было сомнений – любивший побрякушки Руфус не поленился нацепить на свою внушительную грудь все причитающиеся ему, как лохагу, знаки отличия, начищенные до блеска.

– Да чего там… – смутился богатырь.

– Ба-ба-ба, кого я вижу! – неожиданно возопил Пилумн и сгреб за грудки Селевка с такой невероятной прытью, что тот даже не успел опомниться. – Брат, – обратился он к Таруласу, – ты посмотри, какую птичку я поймал. Э-э, не трепыхайся, голубок! – с угрозой рыкнул он, заметив, как рука пирата метнулась к поясу, где висел нож. – Иначе я тебя укорочу ровно до плеч. Это ведь наш бывший хозяин, сто болячек ему в печенку.

– Отпусти его, – сурово приказал Митридат. – Он мой союзник и друг.

– А это еще что за начальник нашелся? – насмешливо поинтересовался Пилумн, не выпуская из рук присмиревшего Селевка.

Он, конечно, узнал Митридата, но ему и в голову не могло прийти, кем был юноша на самом деле – просто сын какого-то купчишки, не более того.

– Перед тобой будущий царь Понта, чтоб тебя… – наконец сумел прохрипеть полузадушенный Селевк.

– Чего? – удивился бывший легионер. – Похоже, ты, парень, рехнулся от страха. Кто это может подтвердить?

– Я, – угрюмый Тарулас склонил голову перед надменным Митридатом. – Хайре, басилевс.

– Хайре, Тарулас. Не ожидал встретить тебя здесь…

– Извини, что не признал сразу, господин… Да отпусти наконец Селевка! – рявкнул Рутилий-Тарулас на оцепеневшего от неожиданности Пилумна, заметив, что предводитель пиратов уже начал синеть от удушья. – Я тоже удивлен не менее твоего. Судьба…

– Вот так штука… – пробормотал раздосадованный Пилумн, с нескрываемым сожалением размыкая свои геркулесовы объятия. – Ладно, живи, красавчик. Оно, если честно, так и по справедливости получается. Как бы там ни было, а ты нас в свое время спас от верной гибели, – напомнил он кашляющему пирату схватку в бухте.

– Теперь мы квиты, ржавый якорь тебе под ребро, – едва продохнул повеселевший пират. – А знаешь, я до сих пор жалею, что не предложил вам место в своей ватаге.

– Да, тут у тебя промашка вышла, – довольно загоготал Пилумн. – Ничего, это никогда не поздно.

Неизвестно, до чего бы они договорились, но им помешали аспургиане, притащившие на аркане истерзанного Оронта.

– Больсая насальника, деньга много… – орали они, обращаясь к Таруласу в надежде на выкуп.

– На кой он мне… – недовольно ответил лохаг и подозвал переводчика: – Скажи, пусть сами разбираются с ним. Если заплатит – хорошо, нет – воронью на поживу.

– Погодите… – Митридат пристально вгляделся в залитое кровью лицо перса. – Оронт?!

Заместитель начальника царского следствия Понта, взглянув исподлобья на юношу ненавидящим взглядом, снова уронил взлохмаченную голову на грудь.