Баскервильская мистерия

Связь образа монаха с таинственным и страшным, с инфернальным давно уловлена и использована литературой: чуть ли не во всех готических романах (близких родственниках детектива) присутствует зловещий монах. Высшей точки образ достигает в гофмановских «Эликсирах Сатаны». И, чтобы закончить это суждение, напомню: в еврейских волшебных сказках злого волшебника зачастую зовут Клойстер. «Клойстер» — монах. Конечно, тут есть и отражение гонений на евреев со стороны именно «черного духовенства» — но и отголосок сказанного выше. По какой причине образ монаха в фольклоре столь часто оказывается связанным с миром смерти, остается лишь догадываться. Хотя догадаться можно: народное сознание легко превращает, например, чудо пресуществления, евхаристию — в атрибут темного жертвоприношения и чуть ли не черной магии. К этому можно прибавить и тот, вполне объяснимый исторически факт, что большинство средневековых алхимиков и чародеев были монахами (кем же еще — самый образованный слой населения). Ну, а о родстве детектива с волшебной сказкой и низовой мифологией мы уже говорили, так что странные черты сыщиков-монахов — всего лишь родимые пятна, наследственные признаки, пришедшие не от религии, а от эпоса, отзвуки профанированных Дионисийских мистерий и сохранившихся суеверий и предрассудков.

Чтобы завершить рассмотрение фигуры сыщика-священнослужителя, обратимся к одному из последних по времени романов, в которых таковой появляется — к роману Артуро Перес-Реверте «Кожа для барабана или Севильское причастие». Вообще, книги испанского писателя являются на сегодняшний день (наряду с произведениями Умберто Эко и Рэя Брэдбери) самыми характерными для изучения «подсознания детективного текста» — мифологических архетипов жанра. В «Севильском причастии» действует сыщик — посланец Ватикана отец Лоренсо Куарт, фигура весьма своеобразная. Монах, выполняющий щекотливые поручения римской курии, ее «особого отдела» — так называемого Института внешних дел, нынешнего правопреемника средневековой инквизиции, карающая десница католической церкви — собственным начальником, кардиналом Спада характеризуемый короткой фразой: «Он хороший солдат». Перес-Реверте дал своему герою острый аналитический ум, «пунктуальность и тщательность в выполнении мирских дел» («мирскими делами» в романе называются фактически уголовные преступления, выполняемые во имя церкви — шантаж, шпионаж и даже убийства неугодных), привлекательную внешность (не без толики дьявольщинки): «Швейцарский гвардеец… с любопытством обозревал темный безупречного покроя костюм Куарта, черную шелковую рубашку со стоячим воротником и черные же, ручной работы ботинки из темной кожи…. Мужчина… был слишком молод для подобного сана, хотя в его по-военному коротко подстриженных волосах довольно густо пробивалась седина… Вновь прибывший был очень высок, худ, уверен в себе. Ухоженные ногти, часы с белым циферблатом, простые серебряные запонки…» Примечательная внешность — серебро с чернью, невозмутимость, эдакий современный крестоносец… или служитель темных сил. Главное же, что отличает отца Лоренсо Куарта — отстраненность, чужесть окружающему миру и человеческим страстям, характерная для всех его литературных предшественников. Занимаясь расследованием загадочных событий вокруг севильской «церкви, которая убивает, защищаясь», этот воин-монах, с одной стороны, демонстрирует дедуктивные способности, роднящие его с патером Брауном (или, если угодно, с аббатом Фариа), с другой — решимость совершать поступки, мягко говоря, не очень законные, но вполне соответствующие, например, вкусам и характеру графа Монте-Кристо…

Вернемся же к главному герою этой главы — аббату Фариа. Его вторая особенность, переданная по наследству другим персонажам детективной литературы — ограниченность перемещений. Он не может покидать определенного ему пространства — здесь его власть безгранична, здесь его царство. Выражается ли эта особенность тем, что герой, подобно родоначальнику «династии», является заключенным и решает детективные загадки, сидя за решеткой — как, например, дон Исидро Пароди — герой цикла детективных рассказов, написанных Хорхе Борхесом и Адольфо Касаресом «Шесть задач для дона Исидро Пароди» или доктор Ганнибал Лектер из трилогии Томаса Харриса; или же он чрезмерно тучен и малоподвижен, подобно Неро Вульфу, придуманному Стаутом, — но он функционирует нормально в очень ограниченном пространстве.