Баскервильская мистерия

Вспомним, какими методами оперирует сыщик. Да, он борется со злом — но теми же способами, которыми действует само зло. Он лжет, лицемерит, угрожает, меняет маски, словом — участвует в том же дьявольском действе, что и его антагонист. В некотором смысле, они представляют собою две ипостаси одного существа. К тому же — в рамках опять-таки, культурного мифа, — сыщик самовольно присваивает себе прерогативы самого Бога! Ведь только Бог может определить меру воздаяния. Если темная фигура — падший ангел, то светлая фигура, как его антагонист — «падший» дьявол, «неправильный» дьявол, исторгнутый Адом и выступающий на стороне Добра…

И вновь мы сделаем шаг в сторону от анализа исключительно конан-дойловского романа — с тем, чтобы увидеть преломление и повторение вышесказанного в другом, более позднем романе, написанном другим автором в другой стране. Роджер Желязны, один из самых оригинальных американских фантастов, написал в свое время роман «Тоскливой октябрьской ночью», где в некоем странном и страшном действе сходятся герои мировой литературы. Среди персонажей появляется и граф Дракула, и доктор Франкенштейн, и, конечно же, Шерлок Холмс. Его (как и других действующих лиц) Желязны снабжает прозрачным псевдонимом «Великий Детектив». В обстановке, описанной фантастом, в великой мистерии борьбы сил Добра и Зла Великий Детектив оказывается безусловно на стороне сил Добра. Правда, он не участвует в битве, его задача более локальна: спасти невинную девочку от ритуального жертвоприношения. И он прекрасно справляется с этой задачей, но… Впрочем, прочитаем: «Загороженный от взора викария телом Графа, чужой волк впрыгнул в круг света от костра, ухватился за плечо Линет… и потащил ее назад в темноту… Волк с Линет исчезли из виду; и я понял, что все его беседы с Ларри (оборотнем — Д.К.) плюс собственные познания в наркотиках и добытые им образцы привели его… к успеху; и я только что стал свидетелем появления Великого Детектива в самой великой из его ролей». В роли оборотня, существа безусловно чуждого светлым силам — правда, амбивалентного, двойственной (прошу прощения за каламбур) природы.

Непримиримые противники, антагонисты — убийца и сыщик — в классическом детективном романе имеют явно инфернальную природу и столь же инфернальное родство. О котором, кстати говоря, вполне догадывается и его враг. Вспомним первое появление еще незнакомого читателю Степлтона — в Лондоне, во время слежки за Холмсом: «Вам, вероятно, интересно знать, кого вы возили весь день? Шерлока Холмса».

Из тьмы приходит в этот мир воплощенное Зло, — но из тьмы же приходит и сила, борющаяся с ним: «И вот тут-то произошло нечто странное и совершенно неожиданное. Мы уже поднялись, решив оставить бесполезную погоню. Луна была справа от нас; неровная вершина гранитного столба четко вырисовывалась на фоне ее серебряного диска. И на этом столбе я увидел человеческую фигуру, стоявшую неподвижно, словно статуя из черного дерева».

«Адское существо, выскочившее из тумана…»

Второстепенные персонажи «Собаки Баскервилей» тоже окружены мистическим туманом. Вот Бэрримор, бессменный дворецкий, вечный страж Баскервиль-Холла. его традиций и тайн: «Наружность у него была незаурядная: высокий, представительный, с окладистой черной бородой, оттенявшей бледное благообразное лицо». И в другом месте: «Чем-то таинственным и мрачным веяло от этого бледного благообразного человека с черной бородой». Его жена: «Весьма солидная, почтенная женщина с пуританскими наклонностями, трудно вообразить себе существо более невозмутимое». Эта невозмутимость сродни жреческому спокойствию. Да они и есть жрецы-хранители, служители идолам Баскервиль-Холла — тем самым «портретам, взирающим со стен с удручающим молчанием». Эти хранители тоже связаны с «торфяными болотами», с «Гримпенской трясиной» — кровно связаны, поскольку жена Бэрримора — сестра каторжника Селдона, патологического убийцы, нашедшего приют там, где только и мог найти приют подобный человек — на болотах. Бэрриморы уже были свидетелями ритуальной жертвы — смерти своего старого хозяина, сэра Чарльза Баскервиля, пожранного потусторонним чудовищем, вырвавшимся из адской пасти (помните — «два огромных камня, суживающиеся кверху и напоминающие гигантские клыки какого-то чудовища»?): «Бэрримор первым обнаружил тело сэра Чарльза, и обстоятельства смерти старика Баскервиля были известны только с его слов…» Они предчувствуют новое кровавое действо, новое жертвоприношение. Фактически, они и совершают его.

«…Зажженная спичка осветила окровавленные пальцы и страшную лужу, медленно расплывающуюся из-под разбитого черепа мертвеца. И сердце у нас замерло — при свете спички мы увидели, что перед нами лежит сэр Генри Баскервиль!

Разве можно было забыть этот необычный красновато-коричневый костюм — тот самый, в котором баронет впервые

появился на Бейкер-стрит!…

…Холмс вскрикнул и наклонился над телом. И вдруг начал приплясывать, с хохотом тряся мне руку:

— Это не сэр Генри! Это мой сосед — каторжник!..»