Басни Эзопа

Говорят, что один древний философ пришел к царице Арсиное, которая оплакивала сына, и рассказал ей вот какую басню. Когда Зевс назначал божествам каждому свою почесть, то Скорбь опоздала и пришла, когда все назначения были уже сделаны. Она стала просить и ей что-нибудь пожаловать, а Зевс был в затруднении, так как все уже было роздано; наконец, он дал ей то, что оставалось для умерших — слезы и вздохи. И как все остальные божества любят каждое свой удел, так и Скорбь любит свой. Так вот, женщина, если ты лишишь Скорбь ее почестей, то не придет она к тебе; если же ты благочестиво почтишь ее назначенными ей почестями — стенаньями и вздохами, тогда она будет к тебе милостива и всегда будет с тобою, когда тебе случится воздавать ей эти почести.

381. Беглый раб.

(Плутарх, «Брачные наставления», 41, р. 144а)

Один человек увидел раба, давно от него убежавшего, и погнался за ним. Тот спрятался на мельнице. Хозяин сказал: «Где же, как не здесь, мне приятнее всего видеть тебя?»

382. Волк и пастухи.

(Плутарх, «Пир семи мудрецов», 13, 156а)

Эзоп рассказал такую басню: увидел волк, как пастухи в своей палатке закусывают овечкой, подошел поближе и сказал: «А какой бы вы подняли шум, будь на вашем месте — я!».

383. Луна и ее мать.

(Плутарх, «Пир семи мудрецов», 14, 157ab)

Однажды луна попросила свою мать: «Сшей мне платье по фигуре!» Но мать сказала: «Да как же я сошью его по фигуре? Ведь сейчас ты полная, а скоро станешь худенькой, а потом изогнешься в другую сторону».

Так-то, милый Херсий, для человека пустого и неразумного нет никакой меры в жизни: из-за превратностей страстей и судьбы он во всем бывает сегодня такой, а завтра иной.

384. Собачий дом.

(Плутарх, «Пир семи мудрецов», 14, 157b)

...Он подобен эзоповской собаке, которая зимой, ежась и сворачиваясь клубком от холода, захотела выстроить себе дом; но когда пришло лето и можно было спать, растянувшись во всю длину, то она рассудила, что слишком уж она велика для того, чтобы нуждаться в доме, да и построить такой большой дом будет нелегко.

385. Лиса и журавль.

(Плутарх, «Застольные вопросы», I, 5, 614b)

Кто предлагает подобного рода предметы для рассуждения, тот в обществе ничуть не лучше, чем Эзоповы журавль да лиса. Лиса эта размазала по плоскому камню жидкую кашу, да и предложила ее журавлю — не столько для насыщения, сколько для посмеяния, потому что жидкую кашу узким клювом журавль ухватить никак не мог. Тогда в свою очередь пригласил журавль лисицу в гости и поднес ей угощение в кувшине с длинным и узким горлышком: сам он без труда просовывал туда клюв и лакомился, а лисица этого не могла, и так понесла заслуженное наказание.

Точно так же, когда на пиру философы начинают вдаваться в тонкие и хитроумные рассуждения, для большинства трудноуследимые и потому скучные, а остальные в свою очередь принимаются за пустые рассказы и песни, за пошлую площадную болтовню, тогда всякая радость совместной пирушки теряется, и Дионис преисполняется гневом.

386. Королек и орел.

(Плутарх, «Политические наставления», 12, 806e)

У Эзопа птичка королек поднялась в небо на плечах орла, а потом взлетела и первая достигла цели.

387. Два дня праздника.

(Плутарх, «Фемистокл», 18)

Первый день праздника и второй день праздника поссорились. Второй говорил первому: «Ты полон забот и хлопот, а я даю всем на покое насладиться приготовленным». — «Правда твоя, — ответил первый день, — но ведь не будь меня, не было бы и тебя».

388. Кукушка и птицы.

(Плутарх, «Арат», 30)

Эзоп говорит, что кукушка спрашивает мелких птичек, почему они улетают от нее прочь, а те отвечают: «Потому что ты когда-нибудь обратишься в ястреба».

389. Тень осла.

(Псевдо-Плутарх, «Жизнь десяти ораторов», «Демосфен», 848a)

Однажды Демосфену в народном собрании афиняне не давали говорить. Тогда он объявил, что хочет сказать лишь несколько слов. Народ замолчал, и он начал: «Один молодой человек в летнюю пору нанял себе осла от Афин до Мегары. Был полдень, солнце пекло, и ездок и погонщик оба захотели укрыться в тени от осла. Тут началась у них ссора: один твердил, что другой заплатил только за осла, но не за его тень, другой уверял, что платил за все сразу». Рассказав это, Демосфен хотел уйти с трибуны; но афиняне его остановили и потребовали, чтобы он продолжал. «Так что же, — сказал Демосфен, — про тень осла вы готовы слушать, а о важных государственных делах не хотите?»

390. Человек, считающий волны.

(Лукиан, «Гермотим», 84)

Думается, что без всякого труда можно понять смысл басни, которую рассказывал Эзоп. Один человек, говорил он, сидел на берегу над прибоем и считал набегающие волны, но вдруг сбился и начал горевать и сетовать. Тут подошла к нему лисица и сказала: «Что толку, любезный, горевать о волнах, которых уже нет? Не лучше ли забыть о них и начать счет сначала?»