Бассейн с нежитью

– Вздор, – сказал он, убирая крошки со стола. – Ал меня не пугает.

– Он пугает меня, – призналась я, и Дженкс кивнул, тихо грызя крошку печенья размера для пикси. – Я имею в виду это, – сказала я, поддевая теплое печенье лопаточкой. – Вы вдвоем с Айви. Это может быть слишком много для желудка Ала.

– Все больше и больше причин, чтобы пойти, – сказал он, глядя на улицу и поднимаясь при отдаленном урчании двигателя и звуке гудка. – Разуй глаза, Рейчел. Ты застряла с нами. – Второй гудок присоединился к первому, двигатель на сей раз заурчал ближе.

– Дети, – сказала я, надеясь, что это были именно они. – Разве не достаточно не попадать в ДТП?

– Э, это автомобиль Трента, – сказал Дженкс, и я подскочила, забыв о печенье, которое только что откусила. – Я имею в виду, что это его гудок.

– Трент? – Кусочек адреналина вспыхнул во мне, призывая интерес самых близких мистиков, их внимания перешло от мелких оттенков пигмента в краске к моему растущему румянцу. – Как он попал в Низины? Мы же в строгой изоляции.

Автомобильная дверь хлопнула, и Дженкс поднялся выше.

– Ты меня подловила. И все же это он.

– Рейчел? Рейчел! – раздалось эхом с улицы. – Я должен с тобой поговорить!

О. Мой. Бог. Он приехал, чтобы остановить меня,

подумала я, и мистики зажужжали от моей тревоги, в замешательстве, что это не было основано на возможной ране, но... на смущении?Трент знал, что это было плохой идеей. Черт, я знала, что это была плохая идея. Но если бы он попытался остановить меня, то я должна была бы допустить это, а затем я должна была бы сделать это так или иначе, потому что, когда он подразумевал, там действительно не было другого выбора.

– Дерьмо на тосте, – сказал Дженкс, когда грозовое гудение отразилось эхом от стен святилища, когда Трент колотил в дверь, и я вздрогнула. – Я впущу его, прежде чем соседи вызовут полицию. Не то, чтобы они приедут, – закончил он, когда улетел, его пыльца ярко искрилась.

Трент здесь,подумала я, моя рука на лопатке стала почти белой. Это было моей жизнью, моим решением. То, чего он хотел, не имело значения. Тот факт был очень ясен. Полная неуместного гнева, я опустила лопатку и схватила горячую подставку.

Поморщившись, я открыла духовку для последнего подноса печенья. Я наморщила лоб от голоса Трента в святилище и преднамеренно повернулась спиной, когда он протоптал через зал.

– Почему ты не сказала мне, что мистики до сих пор в тебе! – проорал Трент. Потрясенная, что он поднял голос, я повернулась с подносом печенья в руках. Он все еще был в одежде, которую носил ранее, его слаксы стали мятыми, а лучшие две кнопки на рубашке были расстегнуты, чтобы показать пучок волос. Его рукава были закатаны по-разному, и это заставило его выглядеть обезоруженным, как раз когда он впился взглядом в меня, кончики его ушей покраснели.

– Может быть, ты хочешь сказать это еще громче? – спросила я, с грохотом опустив поднос на стол. – Не думаю, что две улицы хорошо тебя расслышали.

Он вошел, потрепанный и расстроенный. Ручка торчала из кармана его рубашки, и я угрожающе подняла свою лопатку, когда он потянулся, как будто чтобы встряхнуть меня. Мистики жужжали, самые близкие собирались в меня, и, ощущая это, возможно, он остановился. Его взгляд опустился к печенью, затем поднялся к Дженксу, сидевшему на занавесках у раковины.

– Ты еще не уходила... – начал он, и я покачала головой, все еще сжимая губы в линию, когда перекладывала печенье с подноса.

– Пока нет, – сказала я, относя печенье к охладительной решетке. – Айви проводит этот день с Ниной, а я жду до заката так Дженкс и Бис смогут пойти с нами. – Сердясь, что я должна была рисковать ими всеми для чего-то, к чему они не имели никакого отношения, я использовала слишком много сил, и печенье поднялось с подноса и упало на пол. Расстроено, я бросила лопаточку. – Почему ты здесь?

– Ты не можешь пойти в безвременье с частями Богини в тебе! Я знаю, что сказал, что это был единственный путь, но мы можем придумать что-нибудь еще. Что если Тритон увидит тебя?

Линии беспокойства в углах его глаз откинули мой гнев, и мой первый резкий ответ умер.

– У нас нет времени ни на что больше, – сказала я, чувствуя себя онемевшей. – Кроме того, если я смогу удержать это между Алом и мной, это будет хорошо. Он не утащит меня. Он потеряет все. – Но капелька страха пошевелилась во мне. Я видела ненависть Ала к эльфам. Его эмоции прошли не через одно поколение, они были примитивными. Боль была его собственной, не переданной историей.

И все же, он любил Кери...

– Все будет хорошо, – сказала я, когда взяла печенье и выбросила его. – И это не твоя забота.

– Это несправедливо, – сказал он, и я оперлась на стол, противопоставляя себя ему.

– Да. Это. Так. – Я медленно вздохнула, отмечая, что даже при том, что я знала, что он принял правильное решение. Мы оба приняли. – Мистер Каламак.