Бастард де Молеон

— Как что? Француз посоветовал мне привязать веревку к решетке окна, сбросив ее конец в овраг… Так мы хотели сделать это для дона Педро, и он выбрался бы отсюда, если бы смог найти внизу коня… Француз посоветовал мне, взяв вас на руки, обвязаться веревкой и спуститься в овраг в тот момент, когда армия христиан будет занята у ворот замка, принимая гарнизон, который выйдет к ним без оружия в восемь часов вечера.

Аисса — глаза у нее горели, губы дрожали — выслушала мавра и снова подошла к окну взглянуть в зияющую бездну.

— Неужели Аженор дал вам такой совет? — спросила она.

— Когда мы спустимся, прибавил он, он будет ждать нас и облегчит наше бегство, — ответил Мотриль.

— Как? Он покинет нас… оставит меня наедине с вами!

Мотриль побледнел.

— Вовсе нет, — сказал он. — Видите, на той стороне оврага пасутся в поле лошади.

— Да, да, вижу.

— Француз наполовину уже сдержал свое обещание. Он прислал нам лошадей… Сколько их, Аисса?

— Три.

— Ну а сколько же тогда будет беглецов?

— О да! Поняла! — воскликнула Аисса. — Вы, я и он! Благодарю вас, Мотриль! Вы знаете, я готова броситься в огненную пропасть, лишь бы бежать вместе с ним… Мы уедем.

— А вы не побоитесь?

— Нет, ведь меня ждет он!

— Поэтому будьте наготове, как только барабаны и трубы возвестят о начале вывода гарнизона…

— А где веревка?

— У меня. Она выдержит груз в три раза больший, чем мы с вами, а ее длину я промерил, опустив в овраг бечевку со свинцовым грузилом. Вы будете храброй и сильной, Аисса?

— Для меня это будет поездкой на свадебный пир с моим рыцарем, — ответила охваченная радостью девушка.

XXVIII

ГОЛОВА И РУКА

На замок Монтель опустился темный и холодный вечер, который, словно мокрый саван, окутал все вокруг, смазал все краски.

В половине девятого трубачи сыграли сигнал, и можно было видеть, как вереница горящих факелов медленно потянулась по крутой каменистой дорожке, выводящей к главным воротам.

Солдаты и офицеры гарнизона появлялись один за другим, сдавая оружие; перед насыпным валом их благожелательно встречали коннетабль и командиры христиан, следившие, как люди выходили из крепости и выносили поклажу.

Вдруг Мюзарона осенила одна мысль; подойдя к своему господину, он зашептал:

— У проклятого мавра есть казна, он способен выбросить сокровища в пропасть, чтобы они нам не достались. Я обойду вокруг замка, ведь я все вижу в темноте, как кошка, хотя для меня не слишком большое удовольствие смотреть, как сдаются в плен эти трусливые испанцы.

— Ступай, — согласился Аженор. — Есть сокровище, которое Мотриль в пропасть не бросит, и оно мне дороже всего на земле! Его-то я и поджидаю у этих ворот и захвачу тотчас, как оно появится.

— Ну что ж! Поглядим! — недоверчиво проворчал Мюзарон, который спустился в заросший вереском ров и исчез.

Из замка продолжали выходить солдаты; за ними пошла кавалерия: две сотни лошадей было трудно свести вниз по обрывистым тропам Монтеля.

Сердце Молеона сгорало от нетерпения. Роковое предчувствие, словно острие копья, пронзило его мозг.

«Я с ума схожу, — думал он. — Я дал Мотрилю слово, он знает, что жизнь ему обеспечена, знает, что, если с девушкой случится несчастье, он подвергнется самым страшным пыткам. К тому же Аисса, видевшая мое знамя, должна принять меры предосторожности… Скоро она появится, я увижу ее… Я с ума сошел…»

Вдруг на плечо Аженора опустилась рука Мюзарона.

— Сударь, пойдемте скорее, — шепнул он.

— Что случилось? На тебе лица нет.

— Пойдемте, сударь, во имя Неба. Случилось то, что я и предполагал. Мавр выбирается из замка через окно.

— Ну и хорошо! Мне-то какое дело?

— Боюсь, что для вас дело очень важное… Мне показалось, что из окна спускают не сундуки, а что-то живое…

— Надо поднять тревогу.

— Сохрани вас Бог. Мавр, если это он, будет защищаться, прикончит кого-нибудь… Солдаты — народ грубый, они ведь не влюблены и не пощадят никого. Давайте сами займемся нашими делами.

— Ты совсем рехнулся, Мюзарон, из-за каких-то жалких сундуков ты хочешь заставить меня упустить первый взгляд Аиссы.

— Я пойду один, — нетерпеливо возразил Мюзарон, — и, если меня убьют, вина ляжет на вас.

Аженор промолчал. Он незаметно выбрался из группы офицеров и приблизился к земляному валу.

— Скорей, скорей! — закричал тогда оруженосец. — Постараемся успеть!

Аженор пошел быстрее. Но бежать в этих зарослях лиан, колючек и кустов было невозможно.

— Видите? — спросил Мюзарон, показывая своему господину на белую фигуру, которая медленно спускалась вдоль черной скалы на дно оврага.

Аженор вскрикнул.

— Это ты, Аженор? — спросил нежный голос.

— Ну-с, сударь, что вы теперь скажете? — прошептал Мюзарон.

— Молчи! — вскричал Молеон. — Бежим быстрее к оврагу, захватим их врасплох…

— Где ты, Аженор? — повторила Аисса, которую Мотриль пытался заставить замолчать, еле слышно высказывая какие-то твердые приказы.

— Давайте, сударь, ляжем на краю оврага, не будем отвечать и показываться им.

— Но они уйдут через овраг!

— Пустяки! Мы всегда легко догоним девушку, ведь она сама лишь того и хочет, чтобы ее догнали. Давайте ляжем, дорогой мой сеньор.