Бастард де Молеон

— Не скажите. Когда вы вернетесь и осадите Бургос, дон Энрике окажется в нашем положении, и, если, как вы считаете, сейчас преимущество на его стороне, тогда оно будет на вашей. Вы должны отступить, ваша милость.

— Значит, бежать! — вскричал дон Педро, потрясая кулаком.

— Тот, кто намерен вернуться, не беглец, государь, — возразил Мотриль. Дон Педро все еще колебался, но скоро сам удостоверился в том, в чем не могли его убедить советы Мотриля. Он видел, что у дверей домов собираются кучки людей, а еще больше народа скапливается на городских перекрестках, и услышал, как из толпы кто-то крикнул:

— Теперь наш король — дон Энрике!

— Мотриль, ты был прав, — сказал он. — Я тоже думаю, что пора уезжать. И король дон Педро покинул Бургос в тот самый момент, когда на гребне

Астурийских гор появились знамена дона Энрике де Трастамаре.

X. КОРОНОВАНИЕ

Жители Бургоса, которые трепетали при мысли, что они станут причиной раздора в борьбе соперников за престол, и сознавали, что в этом случае им придется оплачивать расходы на войну, едва узнав о бегстве дона Педро и завидев знамена дона Энрике, мгновенно превратились в пылких приверженцев нового короля, и эту резкую перемену их взглядов легко было понять.

Тот, кто в гражданских войнах проявляет даже мимолетную слабость, сразу делается намного слабее, чем он есть на самом деле. Ведь гражданская война — не только столкновение интересов, но и борьба самолюбий. Отступить в этой войне — значит потерять свою репутацию. Поэтому совет, данный Мотрилем — у мавров совсем иные понятия о доблести, чем у нас, — оказался совершенно неприемлемым для христиан, составлявших все-таки большинство населения Бургоса.

Магометане и евреи, надеясь извлечь для себя кое-какую выгоду из смены власти, присоединились к христианам, признав дона Энрике королем обеих Кастилии, Севильи и Леона, а короля Педро объявив низложенным.

И вот дон Энрике — его вел под руку епископ Бургосский — под громкие приветствия народа явился во дворец, где еще чувствовалось присутствие дона Педро.

Своих бретонцев Дюгеклен расположил в Бургосе, а за городскими стенами поставил наемные отряды французов и итальянцев, которые остались верны коннетаблю, когда ушли англичане. Таким образом Дюгеклен мог контролировать город, ни в чем не стесняя жителей. Кстати, была введена строжайшая дисциплина: у бретонцев даже за мелкую кражу полагалась смертная казнь, а у наемников били воров хлыстами. Коннетабль понимал, что победа, которая столь легко им далась, требует бережного к себе отношения, и придавал важное значение тому, чтобы новые сторонники узурпации короны приняли его солдат.

— Теперь, ваша милость, я прошу вас проявлять больше торжественности, — сказал коннетабль дону Энрике. — Пошлите за графиней, вашей супругой, которая в Арагоне с нетерпением ждет вестей от вас; она тоже должна короноваться. В торжественных церемониях, я наблюдал это во Франции, самое благоприятное впечатление на людей производят женщины и золотая парча. И поэтому многие люди, расположенные к вам отнюдь не дружески — они просто желают избавиться от вашего братца, — воспылают ревностной преданностью к новой королеве, тем более если она, как говорят, «одна из красивейших и утонченнейших дам христианского мира».

— В этом, — прибавил славный коннетабль, — ваш брат не сможет соперничать с вами, потому что свою жену он убил. Когда люди убедятся, какой вы добрый супруг Хуане Кастильской, каждый из них будет вправе напомнить дону Педро о том, как он поступил с Бланкой Бурбонской.

Король улыбнулся в ответ на эти слова, справедливость которых не мог не признать; они, кстати, радуя его, вместе с тем льстили его гордыне и страсти к пышной роскоши. Посему королева и была вызвана в Бургос. .. Тем временем город украсили гобеленами, по стенам развесили гирлянды цветов, а мостовые, засыпанные пальмовыми листьями, скрылись под ярко-зеленым ковром. Со всех сторон сбегались без оружия радостные кастильцы; они, хотя «Оде и не сделали своего выбора, ставили окончательное признание дона Энрике королем в зависимость от того впечатления, какое произведут на них блеск церемонии и щедрость их нового властелина.

Когда сообщили о прибытии королевы, Дюгеклен во главе -отряда бретонцев выехал встречать ее за целое льё от города.