Бастард де Молеон

— Нет, мне нужно задать тебе серьезные вопросы.

— Ладно, задавай.

— Сперва скажи, как тебе удалось вступить в переписку с королем.

— С каким королем? — спросил Аженор.

— Я признаю, посланец мятежников, только одного короля, моего повелителя.

— Доном Педро? Ты спрашиваешь, как я сумел послать письмо дону Педро?

— Да.

— Не понимаю тебя.

— Ты разве отрицаешь, что просил аудиенцию у короля?

— Нет, но с этой просьбой я обращался к тебе.

— Да, но я не передавал ее королю… а он все-таки…

— Все-таки? — переспросил Аженор.

— …узнал о твоем приезде.

— Вот оно что! — с изумлением воскликнул Аженор; Мюзарон громким эхом повторил восклицание хозяина.

— Значит, ты не желаешь ни в чем признаваться? — спросил Мотриль.

— В чем именно я должен тебе признаться?

— Прежде всего в том, как ты послал записку королю? Аженор опять недоуменно пожал плечами.

— Спроси у нашей стражи, — предложил он.

— Не думай, христианин, что ты чего-либо добьешься от короля без моего согласия.

— Ага, значит, я увижу короля? — спросил Аженор.

— Лицемер! — с яростью воскликнул Мотриль.

— Отлично! — вскричал Мюзарон. — Похоже, нам не придется ломать стену.

— Замолчи! — приказал Аженор. Потом, повернувшись к Мотрилю, сказал:

— Ну что ж! Раз я буду беседовать с королем, мы еще посмотрим, Мотриль, столь ли жалкими окажутся мои слова, как ты предполагаешь.

— Признайся, что ты сделал, чтобы король узнал о твоем приезде, назови мне условия мира — и тебе обеспечена моя поддержка.

— Зачем добиваться твоей поддержки, если твой гнев доказывает, что я могу без нее обойтись? — насмешливо ответил Аженор.

— Покажи мне хотя бы свое лицо! — вскричал Мотриль, обеспокоенный этим смехом и звуком этого голоса.

— Мое лицо ты увидишь на аудиенции у короля, — сказал Аженор. — С королем я буду говорить с открытым сердцем и поднятым забралом.

Вдруг Мотриль стукнул себя по лбу и окинул взглядом комнату.

— С тобой ведь был паж? — спросил он. — Да.

— Куда он делся?

— Ищи, спрашивай, выпытывай, это твое право.

— Поэтому я и допрашиваю тебя.

— Но давай условимся: ты вправе распоряжаться своими офицерами, солдатами, рабами, но не мной.

Мотриль, повернувшись, крикнул свите:

— С французом был паж, узнайте, куда он делся.

Пока искали пажа, царило молчание; каждый из трех персонажей по-разному ожидал результата этих поисков. Взволнованный Мотриль расхаживал перед дверью, словно часовой на посту, или, вернее, как гиена в клетке. Аженор в ожидании сидел неподвижно и безмолвно, будто железная статуя. Мюзарон, от которого не ускользала ни одна мелочь, молчал, подобно своему господину, но не спускал глаз с мавра.

Вскоре донесли, что паж исчез еще вчера и с тех пор больше не объявлялся.

— Это правда? — спросил Мотриль Аженора.

— Черт возьми! — выругался рыцарь. — Ведь это утверждают люди твоей веры. Неужели неверные тоже врут?

— Но почему он сбежал? Аженору все стало ясно.

— Вероятно, чтобы сообщить королю, что его господин арестован, — объяснил он.

— К королю нельзя проникнуть, пока его охраняет Мотриль, — надменно ответил мавр.

Потом он, снова стукнув себя по лбу, воскликнул:

— Все понятно, эта ветка! Эта записка!

— Мавр явно сходит с ума, — заметил Мюзарон. Внезапно Мотриль успокоился. То, что он узнал, вероятно, было не столь страшно, чем то, чего он сначала опасался.

— Ну хорошо, — сказал он. — Поздравляю тебя с таким ловким пажом. Аудиенция, которой ты так жаждал добиться, назначена.

— На какой день?

— На завтра.

— Слава Богу, — вздохнул Мюзарон.

— Но учти, что твоя встреча с королем не приведет к счастливой развязке, на которую ты надеешься, — обращаясь к рыцарю, предупредил Мотриль.

— Я ни на что не надеюсь, — ответил Аженор, — я просто исполняю данное мне поручение.

— Хочешь, я дам тебе совет? — спросил Мотриль, придав своему голосу почти ласковое выражение.

— Благодарю, — ответил Аженор, — от тебя мне ничего не надо.

— Почему?

— Потому что от врага я ничего не принимаю. Молодой человек произнес эти слова с такой ненавистью, что мавр вздрогнул.

— Ну что ж, прощай, француз, — сказал он.

— Прощай, неверный.

Мотриль ушел; он выведал почти все, что хотел узнать; королю сообщил о приезде французов ничуть не опасный для него паж. Не этого мавру следовало бояться больше всего.

Спустя два часа после ухода Мотриля торжественный эскорт встретил Аженора при выходе из башни и с великими почестями доставил в дом, расположенный на главной площади Сории.

Для приема посла приготовили просторные апартаменты, обставленные с неслыханной роскошью.

— Вы здесь у себя дома, господин посланник короля Франции, — сказал командир эскорта.

— Я не посланник короля Франции, — ответил Аженор, — и не заслуживаю столь пышного приема. Меня послал коннетабль Бертран Дюгеклен.

Однако вместо ответа офицер поклонился рыцарю и вышел.

Мюзарон обошел все комнаты, придирчиво осматривая ковры, мебель, ощупывая ткани и всякий раз приговаривая:

— Совершенно очевидно, что здесь куда приятнее, чем в башне.

В то время как Мюзарон производил свой досмотр, вошел главный управляющий дворца и осведомился у рыцаря, не угодно ли будет ему заняться приготовлениями к аудиенции.