Бастард де Молеон

— Я помню об этом, — ответила донья Мария, — горе очистило мою душу, во мне не осталось себялюбия, ведь во мне больше нет прошлой любви. Послушай, Аисса, для себя я все решила и иду к дону Педро. Поищи в украшенном золотом ларце, что стоит в соседней комнате, там должен быть ключ. Это ключ от потайной двери, ведущей в покои дона Педро.

Аисса сбегала в соседнюю комнату и принесла ключ, который взяла Мария.

— Значит, сеньора, я останусь одна в этом печальном жилище? — спросила девушка.

— Я нашла для тебя неприступное убежище. Здесь они смогут до тебя добраться, но в самом конце той комнаты, откуда ты принесла ключ, есть еще комнатка, она без окон, с одним входом. Я запру тебя там, и ты будешь вне опасности.

— Запрете меня? О нет! Одной мне будет страшно.

— Дитя, ты же не можешь пойти со мной, ведь ты боишься, что именно король причинит тебе зло. Поэтому, не бойся! Я же буду с ним.

— Вы правы, — согласилась Аисса. — Да, сеньора, будь по-вашему, я подчиняюсь и буду ждать… Но не в этой темной и отдаленной комнате, — о нет! — а здесь, на подушках, на которых вы отдыхали, здесь, где все будет напоминать мне о вас и вашем покровительстве.

— Да, тебе надо отдохнуть.

— Я не нуждаюсь в отдыхе, сеньора.

— Поступай как знаешь, Аисса, но в мое отсутствие все время моли Аллаха, чтобы он принес мне победу, ибо в этом случае ты открыто и без боязни отправишься в путь, который приведет тебя в Риансерес, и завтра, покидая меня, ты сможешь сказать себе: «Я еду к своему супругу, и нет на земле сил, что разлучат меня с ним».

— Благодарю вас, сеньора, благодарю! — воскликнула девушка, осыпая поцелуями руки своей великодушной подруги. — О, обещаю вам, я буду молиться! Я уверена, что Аллах услышит меня.

В те минуты, когда молодые женщины нежно прощались друг с другом, из внутреннего дворика можно было заметить, что из-под веток апельсинных деревьев осторожно высунулась голова соглядатая, который в непроницаемой темноте расположился прямо напротив галереи.

Голова, скрытая густой листвой, была неподвижна.

Донья Мария покинула девушку и легкими шагами направилась к потайной двери.

Соглядатай, не шелохнувшись, повернул большие, казавшиеся белыми глаза в сторону доньи Марии, увидел, как она проникла в таинственный коридор, и прислушался.

Действительно, звук открываемой двери, заскрипевшей на проржавевших петлях, был слышен и на другом конце галереи, и голова тут же скрылась в листве, словно змея, которая юрко сползает по дереву.

Это был сарацин Хафиз, который скользнул по гладкому стволу лимонного дерева. Внизу его поджидала какая-то темная фигура.

— Что случилось, Хафиз? Почему ты уже слез? — послышался голос.

— Да, господин, ведь в комнате мне больше нечего было высматривать, донья Мария вышла.

— Куда она пошла?

— Направо, в другой конец галереи, и там исчезла.

— Исчезла! О, клянусь священным именем Пророка, она открыла потайную дверь и отправилась к королю. Мы пропали.

— Вы же знаете, сеньор Мотриль, что я лишь исполняю ваши приказы, — побледнев, сказал Хафиз.

— Хорошо, иди со мной в королевские покои: в этот час там все спят, и стража и придворные. Из патио короля ты заберешься по дереву к его окну, как сделал здесь, и будешь подслушивать там, как подслушивал здесь.

— Есть более простой способ, сеньор Мотриль… вы сами сможете все услышать.

— Какой же… Говори скорей, о великий Аллах!

— Тогда идите за мной… Из патио я по колонне заберусь на галерею, к окну, влезу в него и сумею проскользнуть к задней двери, которую открою вам. Таким образом, вы сможете свободно слышать все, о чем дон Педро и Мария Падилья будут говорить или уже говорят.

— Ты прав, Хафиз, это Пророк осенил тебя. Я сделаю по-твоему. Веди меня.

VI. ОБЪЯСНЕНИЕ

Донья Мария не строила иллюзий: ее положение было чрезвычайно опасно. Утомленный многолетней любовью верной испанки, пресыщенный успехами и озлобленный неудачами, которые очищают только добрые заблудшие души, дон Педро нуждался в возбуждающих средствах, чтобы творить зло, но вовсе не нуждался в советах, чтобы творить добро.

Необходимо было изменить склонности этой души, и здесь для любви не было бы ничего невозможного, но возникала опасность, что дон Педро уже разлюбил донью Марию.

Поэтому она вслепую шла по тому пути, который ее врагу Мотрилю был хорошо известен. Нет сомнений, что, если бы донья Мария встретила сейчас Мотриля, имея в руках кинжал, она безжалостно сразила бы врага, ибо чувствовала, что проклятое влияние мавра уже целый год тяготеет над ее жизнью, победа склоняется на его сторону.

Обо всем этом думала Мария, открывая потайную дверь и проникая в покои короля.

Испуганный и растерянный, дон Педро как тень расхаживал по галерее. Молчание доньи Марии, ее сдержанная ярость внушали дону Педро самые глубокие тревоги и самый грозный гнев.