Бастард де Молеон

И тут король заметил на дороге, спускающейся со Сьерры-де-Арасена, облако пыли, которое быстро разрасталось. Вскоре сквозь слегка рассеявшуюся завесу пыли он разглядел белые накидки мавританских всадников; потом по высокому росту король узнал Мотриля, ехавшего рядом с позолоченными носилками.

Отряд двигался резво.

— Он один! — прошептал король.

Когда он смог охватить взглядом всех людей — от первого до последнего — король пробормотал:

— Его нет! Что случилось с великим магистром? Уж не отказался ли он ехать в Севилью или мне надо было бы самому отправиться за ним в Коимбру?

Тем временем отряд приближался к городу.

Через несколько минут он исчез в городских воротах. Король провожал его глазами и изредка замечал, как он вновь появляется, сверкая оружием, в извилистых улицах города; наконец дон Педро увидел, что всадники вступили в алькасар; склонившись над перилами, он следил, как они проезжают по двору дворца.

Мавр имел право свободно входить к королю в любое время. Поэтому Мотриль очень скоро появился на террасе и нашел дона Педро на ногах; взгляд короля был устремлен, туда, откуда, как он знал, должен был войти мавр. Лицо короля было мрачным, но он и не пытался скрыть своей тревоги.

Мавр скрестил руки на груди и, кланяясь, почти коснулся лбом пола. Но на его приветствие дон Педро ответил лишь нетерпеливым жестом.

— Где великий магистр? — спросил он.

— Государь, я был вынужден поспешно вернуться в Севилью, — ответил Мотриль. — Важные вещи, о которых я должен вам сообщить, надеюсь, склонят вашу светлость выслушать голос преданного слуги.

Дон Педро, несмотря на всю свою проницательность, в эту минуту был полностью поглощен терзавшими его страстями мести и злобы, чтобы заметить в словах мавра хитрую, намеренную осторожность.

— Где великий магистр? — топнув ногой, повторил король.

— Сеньор, он приедет, — ответил Мотриль.

— Почему вы оставили его? Почему, если он невиновен, он сам не явился сюда, а если виновен, почему его не привезли сюда насильно?

— Сеньор, успокойтесь, великий магистр виновен, но тем не менее он приедет; может быть, он и хотел бы бежать, но его охраняют мои люди; они везут его сюда, а не просто сопровождают. Я опередил их, чтобы поговорить с королем не о том, что уже сделано, а о том, что еще предстоит ему сделать.

— Так, значит, он едет… Ты уверен? — повторил дон Педро.

— Завтра вечером он будет у ворот Севильи. А я, как видите, уже здесь.

— Кто-нибудь знает о его поездке?

— Никто.

— Вам понятна важность моего вопроса и серьезность вашего ответа?

— Да, государь.

— Хорошо! Ну что еще нового? — сокрушенно спросил дон Педро, ничем не выдав своей мучительной тревоги, потому что на лице его появилось равнодушное выражение.

— Королю известно, как ревниво я дорожу его честью, — сказал мавр.

— Да, но вам, Мотриль, тоже известно, — нахмурил брови дон Педро, — что клеветнические намеки на сей счет хороши для Марии Падильи, ревнивой женщины, которая может высказывать их мне, своему слишком, наверное, терпеливому любовнику. Однако вам, министру, не позволено, да будет вам известно, в присутствии короля дона Педро ни единым словом порочить безупречное поведение королевы Бланки, и если вы об этом забыли, то напоминаю вам.

— Государь дон Педро, у вас, столь могущественного и счастливого, любимого и любящего короля, в сердце не может быть места ни для зависти, ни для ревности, — возразил мавр. — Я понимаю, повелитель мой, как велико ваше счастье, но нельзя допускать, чтобы оно ослепляло вас.

— Значит тебе что-то известно! — вскричал дон Педро, сверля мавра своим тяжелым взглядом.

— Сеньор, ваше величество, вероятно, не раз размышляли о тех кознях, что ему строят, — холодно ответил Мотриль. — И в мудрости своей спрашивали себя: что станет с монархией Кастилии, поскольку наследников у короля нет.

— Почему же нет наследников? — переспросил дон Педро.

— По крайней мере, нет законных наследников, — пояснил мавр. — И если с вами случится несчастье, то королевство станет принадлежать самому дерзкому или самому удачливому из всех бастардов — дону Энрике, дону Фадрике или дону Тельо.

— К чему весь этот разговор, Мотриль? — спросил дон Педро. — Уж не хочешь ли ты, случайно, посоветовать мне жениться в третий раз? Оба первых брака не принесли мне счастья, так что я вряд ли последую твоему совету. Учти это, Мотриль.

Когда мавр услышал эти слова, которые сильное горе вырвало из глубины сердца короля, глаза его заблестели.

В признании короля раскрылись те муки, что терзали его смятенную душу; Мотриль знал лишь половину того, что он хотел узнать; несколько этих слов поведали ему об остальном.

— Сеньор, почему третьей женой не может быть женщина, характер которой уже известен, а плодовитость испытана? — спросил мавр. — Возьмите в жены, к примеру, донью Марию Падилью, поскольку вы так сильно ее любите, что не в силах с ней расстаться; она ведь происходит из весьма достойной семьи и может стать королевой. Тем самым ваши сыновья будут узаконены и никто не будет иметь права оспаривать у них трон Кастилии.