Бастион: Ответный удар

Проживал Владимир Иванович Трухин в глубине дворов за «Детским миром», что на проспекте Маркса. Вернее, когда-то раньше это здание называлось «Детским миром», а теперь оно могло называться только зданием с забитыми дверьми. Те товары, которые со скрипом выпускала отечественная промышленность, к счастливому детству пока отношения не имели.

– Ну, за общее дело, – шепотом провозгласил Трухин, поднимая наполненную рюмку.

Водка отдавала каучуком и пилась хуже хуторской бодяги. Туманов из деликатности промолчал. Схватил огурец и стал жадно хрустеть.

– Пойло, – брезгливо прокомментировал связник, – РОСАР окончательно скурвился. Из братского китайского спирта такую пошлятину гонит! Знаете, как у нас называется это чудо века? «Резиновая Зина». – Трухин осклабился. – А другого нет. По элиткам не ходим.

– Фу, задымили, – жена Трухина, под стать супругу маленькая и бледная, вошла на кухню, кутаясь в халатик. Выключила газ под конфоркой.

– Я вам картошечки положу, собутыльнички. Поднялась уже, распарилась.

– Ляль, да мы сами, – разулыбался Трухин. – Лучше сядь, выпей с нами.

– Да ну вас, – супруга жеманно отмахнулась. – Я ж не дура травиться. Как вы сами ее пьете?.. Я вам в дальней комнате постелю, – обратилась она к Туманову. – Там тепло, чисто, и дети под утро шуметь не будут.

– Спасибо вам, – поблагодарил Туманов.

– Ты ложись, Ляля, – Трухин, не комплексуя, шлепнул жену пониже талии. – Мы зараз с товарищем «зинульку» додавим – и к тебе, на боковую.

Выпили по новой. За здоровье нации. Трухин выставил на стол сковороду.

– По-простому, да?

– Да, конечно, без церемоний, – Туманов потянулся за вилкой. Последний раз он нормально ел позавчера, за одним столом с живой Анютой. И сладко спал в последний раз – с ней же.

«Не думай об этом, – сказал он себе. – Это все литература, а тебе надо как-то тянуть эту лямку».

– Как живется-то в лихую годину?

Трухин пожал плечами.

– С голоду не умираем. Я на «пэдээме» тружусь, Ляля кастеляншей в девятой больнице. Моих – полторы, плюс пятнадцать процентов – «с колес», ее – восемьсот. Тянем. Казенщина, конечно, заедает… – Трухин снова потянулся за бутылкой. – По маленькой, о’кей? Беспросветно все… Это ж надо до такого довести… Одна у нас забава, Павел Игоревич: по выходным детей к соседке, Ляльку в люльку, и с удочкой – на Иртыш, куда подальше… Изуверился я, Павел Игоревич.

– Что так?

– Серьезно. «Бойцы поминают минувшие дни…» Помните? В Омске «Бастион» пал. Заверяю вам со всей ответственностью… – Трухина уже слегка развезло, в глазах еще играли искры, но сами глаза стали как-то тяжело дергаться. – Штаб гарнизона прошерстили сразу после выборов. Двоих – генерала Ухтомина и полковника Вебера – посадили, остальных – в шею из армии… Местный СОБР сидит по квартирам, разложился донельзя… Спецназ дивизии ВДВ – расформирован, ОМОН – опущен, отдан в подчинение руководству областного ЧОНа и занимается несвойственными делами… Один я на связи, Павел Игоревич. Ну и еще кое-кто по мелочам. В прошлом месяце человечка из Читы переплавили в Москву – и тишина. Документики ему справили, маленькую пластическую операцию… Кстати, Павел Игоревич, не хотите внешность поменять? Щеки подправить, нос загнуть? Есть один хирург-пластик. Наш человек – золотые руки. В девяносто девятом Гран-при в Париже дали… Полчаса под наркозом, и вы – ну вылитый секретарь Президиума НПФ по вопросам правопорядка товарищ Василенко. Пусть потом доказывают. Как?

– Да нет, спасибо, – Туманов усмехнулся. – Привык как-то, знаете, к своему отражению.

– Дело хозяйское, – Трухин разлил остатки водки; с аккуратностью законченного выпивохи выцедил последние капли. – У вас есть план действий?

Туманов покачал головой.

– Ни малейшего. В Энске засветили, Владимир Иванович. Потерял все: квартиру, работу, прикрытие. Да и погорел-то по недоразумению – за то, чего не совершал.

– Назад не поедете?

– Ну что вы. Уж лучше сразу… в русскую Италию. Где живут оленеводы. Зачем лишние круги мотать? Вы с Москвой можете связаться?

– Свяжемся, – Трухин поднял стопку. – Будет день – будет песня. Давайте, Павел Игоревич, за успех, который, сами понимаете, гадателен. И сладких вам снов.

Он проснулся от диких воплей. Лежал и с умилением наблюдал, как два пацаненка лет семи вьюном вьются по сумрачной комнате, вырывая друг у друга пластмассовый автомат. Всунула в комнату угреватое личико супруга Трухина, шикнула на малышню.

– Проснулись, Павел Игоревич? – Трухин оттеснил жену и одетый по форме «один» (майка, розовые трусы) вошел в комнату. – Вставайте, пойдемте галушки есть. Без сметаны, зато настоящие – как у хохлов. Вы уж простите, мы с Лялей на работу уходим, детишки в школу, после школы в продленку. Вам хозяйничать.