Бастионы Севастополя

5 августа 1855 г., открыв губительный артиллерийский огонь, союзники начали пятую бомбардировку города. За сутки они произвели более 17 тысяч выстрелов, в основном разрывными снарядами. Защитники несли огромные потери. В те дни князь Горчаков писал военному министру В. А. Долгорукову, что в его армии «нет ни одного человека, который не считал бы безумием дальнейшее продолжение обороны». Напрягая последние силы, севастопольцы мужественно сопротивлялись, били врага не числом, а умением. Но силы были явно не равны. Таяли ряды русских полков, мало оставалось опытных моряков-артиллеристов.

К территории бывшего седьмого бастиона от соседнего укрепления ведет закованная в камень и бетон улица 6-я Бастионная, затем небольшие улочки: Бакинская, Капитанская и Катерная, с которой открывается прекрасный вид на всемирно известный памятник — город-полис «Херсонес Таврический», где в период осады стояли французские батареи, и Карантинную бухту, названную в те дни «бухтой ядер», из-за падающих в нее русских бомб и ядер, часто не долетавших до французских орудий.

Здесь же, на улице адмирала Владимирского, находятся бетонные казематы, в которых в оборону города 1941–1942 гг. располагались командные пункты береговой обороны Черноморского флота и Приморской армии.

На крутом берегу Черного моря — территория бывшего седьмого бастиона, батарей 8-й, 10-й и Александровской. Они и замыкали оборонительную линию укреплений Севастополя. Слева, где сейчас находится территория яхт-клуба, располагалась Александровская батарея (проект инженер-полковника К. И. Бюрно). Завершенная около 1845 г. на месте земляной батареи она получила название по имени внука Екатерины II будущего императора Александра I.

Вооруженная 56-ю орудиями, батарея была частью каменная, частью же земляная. «Каменная часть ее состояла из прямой одноярусной батареи, длиною 36 сажень, с 13-ю оборонительными казематами и открытою обороной. С правого фланга к ней примыкала круглая двухъярусная башня. Она имела 11 сажень в диаметре, а в каждом ярусе по 7-ми казематов. С левого же фланга к каменной батарее примыкала земляная, длиною 70 сажень…»[82]

Батареей командовал капитан П. А. Козловский, а затем капитан-лейтенант Н. К. Христофоров.

Левее Александровского форта стояла батарея № 10, построенная в 1818 г. Расположенная на двух мысах — Александровском и Безымянном, — она предназначалась для ведения огня по Карантинной бухте и рейду. Батареей, на которой находилось 58 орудий, командовал капитан-лейтенант 29-го флотского экипажа А. Н. Андреев.

Бастион у моря

Седьмой бастион

На берегу моря над Александровской бухтой к началу обороны был почти закончен седьмой бастион (командир — капитан-лейтенант Н. Л. Щеглов), предназначенный для отражения нападений как с суши, так и с моря. Справа к нему примыкала батарея № 8, орудия которой стояли от Хрустального мыса до Артиллерийской бухты (командир — капитан 2 ранга К. С. Реунов). В сторону врага были направлены 62 орудия этих двух укреплений, в том числе десять пятипудовых мортир.

5 октября 1854 г. защитники этих укреплений достойно встретили врага. В 12 часов дня объединенный флот союзников — 16 линейных кораблей — занял позицию для бомбардировки приморских батарей. Через сорок пять минут по сигналу с французского флагманского корабля «Город Париж» — «Франция смотрит на вас» — прогремел первый залп. И сразу же 746 неприятельских орудий и 73 русских начали артиллерийскую дуэль[83]. Густые клубы гари и дыма повисли над городом и морем. Их шквальный огонь перерезал всякое сообщение с батареей № 10.

Лейтенант П. П. Троицкий, пробравшийся на батарею по указанию П. С. Нахимова, вернувшись, рассказал, что повреждения незначительны: подбиты три орудия, у семи повреждены лафеты, из строя выбыло 35 человек.

На Александровском форте повреждено три орудия и столько же лафетов. Корабли противника пострадали значительно сильнее. От метких русских выстрелов калеными ядрами и бомбами на многих из них вспыхнули пожары. Во флагманском французском корабле насчитали 50 пробоин, из них три — в подводной части. Одна из бомб разорвалась в каюте командира, произведя опустошения среди штабных офицеров адмирала Гамелена. На «Шарлемане» бомба, пробив все деки, разорвалась в машинном отделении. Покинул боевую позицию и корабль «Наполеон», получив большую подводную пробоину.

Выпустив около 50 тысяч снарядов против 16 тысяч русских, корабли союзников поспешили отойти на безопасное расстояние и уже не решались более атаковать Севастополь с моря: такое уважение и страх внушили им казематированные батареи крепости.

Участник осады и летописец Крымской войны барон де Базанкур вскоре написал: «Этот день разрушил много иллюзий. Этот день 17-го числа показал, что, мы имели дело с неприятелем решительным, умным и что не без серьезной, убийственной борьбы, достойной нашего оружия, Франция и Англия водрузят свои соединенные знамена на стенах Севастополя»[84].