Батальон-призрак

Проснулся рано, приснился мне старичок из Екатеринбурга, именно Екатеринбурга, а не Свердловска. Это было давно, шел я по улице, название которой я не помню, и навстречу шёл старичок, одетый в латаный офицерский плащ времен Брежнева (и это во времена Путина). Оказывается, он был соседом Светы (я с ней тогда встречался), жил одиноко, жена старушка умерла, дети (в количестве трёх штук) вообще не наведывались к пенсионеру. Хотя жили где-то здесь, в области (Свердловской), и ни один внук или внучка, не интересовались, жив дед или того, двинул коней. А когда-то этот человек, вырастил своих деток, кормил-поил, одевал-обувал, а когда стал старым и оказался на пенсии, дедка задвинули в архив. С точки зрения логики (меркантильной) правильное решение, а вот с точки зрения морали, этики, чести, совести и просто человечности это свинство.

Старичок потом умер, тихо и мирно, и только соседи из-за запаха из квартирки (однокомнатной) вызвали участкового, оказалось что дед, ветеран войны, кавалер всех степеней ордена Славы.

Люди!

Вы тоже будете старыми, все будем старыми, ну за исключением тех, кто умрёт молодыми (наркотики, СПИД, автоаварии и т.д.).

Потому, давайте будем ближе к нашим родителям, к тем, кто воспроизвели нас на свет, к тем, кто вырастил нас. Ведь они могли бы нас не растить, тупо сдать в в детдом, или вообще воспользоваться презервативом, и всё, нас таких красивых и успешных НЕ БЫЛО БЫ! А они бы жили себе и кайфовали бы, тот же дед из Екатеринбурга, на те деньги, что тратил на своих деток, мог бы просто шиковать.

Простите, отвлёкся, но разве я не прав?

Украина, Беларусь, Россия, Узбекистан и т.д., везде на просторах бывшего СССР, ходят одинокие старики или старушки, которых бросили дети. Они голодают, умирают без помощи и сочувствия. Хотя они строили страну, поднимали промышленность, и самое главное породили нас, вырастили и теперь не нужны?!?

Проснулся, значит, и сразу подумал о антисемите-приймаке, надо пробить ситуацию, но и спешить не следует, может это просто дебил-антисемит, а не абвер-засланец.

Их трое, то есть приймаков, вот и надо переговорить со всеми тремя, причем культурно и так сказать профессионально. Но сперва таки туалет (не сортир, а уход за фейсом и т.д.). Потом позавтракали мы, и я решил приступить к своему "следствию".

Итак, что у нас (у меня) имеется? Очень и очень подозрительный персонаж, и еще двое с ним, причём все трое, жили в той деревне, с конца июня, и абвер мог подготовить агента (ов). Но, мог ли знать абвер, что мы организуем ДОН, а потом из ДОН-а отпочкуется наш рейдовый батальон, да и принесёт нелегкая наш батальон именно в эту деревню? Нет, нет и еще сто тысяч раз нет!

Конечно, агентом абвера этот гражданин может быть, но вот спецзасланцем к нам, вряд ли. Скорее случайно.

Так вот, Алексеев Николай. Нержин Глеб и Уфимцев Афанасий, это имена приймаков, я их плохо различаю, потому точно не знаю, который из них антисемитствовал. И вывод: поговорить надо с каждым. А так как я комбат, значит имею право, да я тупо должен, поговорить с новыми бойцами, на том и сыграю. Михась с Головченей, ушли в разведку, надо же узнать, что происходит вокруг.

- Аксёнов.

- Да, товарищ комбат.

- Позови-ка сюда этих приймаков, да по одному, надо же мне познакомиться, кто они, да что.

- Минутку, - и потомок поморов улетел, включив форсаж-шморсаж.

- Здравствуйте, товарищ комбат, вызывали?

- Да, представьтесь, товарищ красноармеец.

- Сержант Алексеев, командир орудия *-ой гаубичной батареи, *-ого артиллерийского полка, 8-ой стрелковой дивизии.

- Как оказался в окружении, сержант?

- Как только началась война, мы получили приказ, о переброске согласна плана, мы прибыли на место, и успели только отцепить гаубицы от тракторов, начали готовить позиции. Тут на нас нарвались гитлеровские мотоциклисты, а в прикрытии ни одного тебе краснозвёздого пехотинца. А артиллеристы плоховатые пехотинцы, вот немцы нас и порубили, только остались я, комбатр Соковцев, да Афанасий, он тоже из нашей батареи. Товарищ лейтенант был ранен, мы его несли с Уфимцевым, ну с Афанасием. На второй день Соковцев умер, тылов дивизии, медслужбы и всё остальное мы не нашли. Шли с Уфимцевым, и там ему стало плохо, он тоже был ранен, но легко. Вот мы и остались в деревне.

- Значит, Уфимцева знаете давно?

- Да, товарищ комбат, я его знаю с тридцать девятого.

- А что скажете про Нержина?

- Он у нас появился недавно, буквально неделю. Не очень общительный, жил с женой расстрелянного энкаведе за диверсию националиста. Но раза два, мы выпивали, он из соседней дивизии, лейтенант, командир взвода химической защиты.

- Понятно, если что, сможете ручаться за Уфимцева?

- Да, товарищ капитан, мы с ним пусть и не долго, но воевали, опять же товарища лейтенанта вдвоём выносили. И с тридцать девятого года, он ничего плохого, предосудительного или антисоветского не сделал и не сказал.

- Хорошо, свободны, товарищ сержант, позовите мне Уфимцева.

Прошло пять минут (может шесть или семь), и ко мне приблизился невысокий крепыш с соломенной крышей, тьфу, с волосами света соломы.