Батальоны вступают в бой

Накануне, ночью, на командный пункт дивизии прибыл командир 50-й гвардейской дивизии генерал-майор Владычанский. Я тоже там был. Мы согласовали с ним вопросы взаимодействия.

Не знаю, спал ли кто из офицеров штаба полка в эту ночь. Мне же не довелось даже прилечь.

В восемь утра началась артподготовка. Наши артиллеристы не жалели снарядов. Фонтаны взрывов застилали горизонт. Пехота пошла в атаку дружно. Однако сломить сопротивление врага не удалось ни нам, ни свежим частям 50-й гвардейской дивизии.

Почему так? Анализ причин неудачи показал, что не было одновременности действий, не соблюдались меры маскировки. Противник знал о нашем выходе на рубеж атаки и принял соответствующие меры. Огонь его артиллерии нанес нашим соседям и нам значительный урон.

В критическую минуту ко мне на КП позвонил комбат Филипповский. Он сообщил:

— Огонь врага ослабел. Захваченный «язык» показал, что часть сил немцы выводят через Нойгоф.

— Всеми средствами прикройте стык со сто сорок восьмым полком. Я срочно высылаю туда свой резерв.

Огнем батальона Филипповского и маневром резерва полка удалось закрыть последнюю лазейку для врага и этим окончательно окружить его.

На рассвете 28 апреля неприятельская мотопехота и танки вышли из леса и рванулись на шоссе Барут — Вюнсдорф.

— Более полсотни танков! — подсчитал майор Овтин. — Ничего, сейчас мы их по-иному пересчитаем…

Он не договорил. Вражеские снаряды накрыли наш наблюдательный пункт. Несколько человек, таких близких, родных, мы навсегда потеряли этим ранним утром.

Наши мастера меткой стрельбы из орудий и противотанковых ружей на самом деле открыли свой счет машинам противника. Вот они подожгли головной танк, затем несколько бронеавтомобилей. У фашистов получилась некоторая заминка. Но они быстро сориентировались и начали обходить нас с флангов. Ведя огонь с ходу, гитлеровцы подступили к нашим позициям.

Обычно военные считают, что основное средство борьбы с танками — противотанковые пушки. Но в это памятное апрельское утро наши гаубицы били по машинам прямой наводкой с двухсот — трехсот метров. Эффект был потрясающий. При удачном попадании раздавался неимоверный лязг, и башня тапка, словно игрушечная, срывалась с корпуса и летела в сторону.

В этом бою артиллерийские расчеты коммунистов Киселева и Базового подбили и сожгли более десятка стальных крепостей. Поле боя было усеяно трупами. Остатки немецких подразделений отошли в лес.

Я с офицерами штаба направился к артиллеристам. В небольшой лощине догорал германский бронетранспортер. Вокруг него валялось много убитых неприятельских солдат. Их уничтожили два наших пулеметчика.

Героев мы нашли метрах в пятидесяти от бронеавтомобиля. Сержант Котов и рядовой Никулинцев лежали почти без движения. Они выбились из сил и истекали кровью. Мы оказали им первую медицинскую помощь.

Я узнал, что, когда бронетранспортер прорвался в лощину, здесь его поджидала засада. Петеэровец вывел из строя машину, а пулеметчики уничтожили автоматчиков.

Из пулеметного отделения остались в живых лишь Котов и Никулинцев. Враг здесь не прошел. Кстати, Котов и Никулинцев подлечились и торжественно отпраздновали День Победы с другими ранеными воинами в медсанбате, расположенном в роскошном фольварке.

Солнечный день 30 апреля порадовал нас. В этот день немецко-фашистские войска были окружены и в центре Берлина. Наша 28-я армия вместе с другими участвовала в штурме германской столицы.

30 апреля все было покончено с франкфуртско-губенской группировкой. Ныне братское кладбище у Барутской дороги с мавзолеем, охраняемым двумя вздыбленными танками, напоминает путникам о происходивших здесь апрельских боях 1945 года.

Армейские радиоустановки с мощными репродукторами и тысячи листовок помогли нам встретить 1 Мая по-праздничному. В предыдущую ночь последние группы гитлеровцев были ликвидированы, а их деморализованные, бродившие по лесам остатки пленены. Теперь они охотно поднимали руки.

Вести из Берлина поступали отрадные: Гитлер и Геббельс покончили с собой, положение осажденных в Берлине безнадежно. Однако в районе Праги большое количество фашистских войск и не думало пока поднимать белые флаги. Больше того, они готовы были двинуться на выручку берлинской группировки.

Мы получаем приказ помочь народам Чехословакии освободить их родину от фашистских захватчиков.

К восставшей Праге пробиваемся с боями. Головным батальоном идет 2-й. Днем 8 мая комбат Филипповский прислал ко мне связного, который доложил, что подразделение ведет бои на подступах к немецкому городу Циттау. Я приказал: «С ходу овладеть Циттау».

Во 2-м батальоне находился начальник полковой артиллерии Овтин. Комбат, не теряя времени, начал выводить свое подразделение на рубеж развертывания, а остальные батальоны ускорили движение. Противник вел себя загадочно: утром яростно оказывал сопротивление, а к вечеру глубокие траншеи, прикрывавшие Циттау, совершенно притихли.

В одиннадцать вечера дружной атакой во взаимодействии с 291-м гвардейским полком мы с ходу овладели Циттау.