Battle the Elliot. Дилогия (СИ)

   Отчасти, положение смогли спасти трофеи, взятые на Эллиотах. Именно эти орудия оказались установлены или хотя бы зарезервированы для тех же бывших японских кораблей, пошли на вооружение новых вспомогательных крейсеров и канонерских лодок. И трофейные 12-сантиметровые орудия встали на место короткоствольных шестидюймовок на 'Бобре', 'Сивуче', 'Джигите', 'Разбойнике' и 'Забияке'. Вся захваченная дюжина японских трёхдюймовок, стала основным вооружением минных крейсеров 'Всадник' и 'Гайдамак'. Но даже этого количества, ведь откровенно устаревшие и мелкокалиберные трофейные пушки на вооружение ставить не стали, не хватало. Основным противоминным калибром призов должны были стать трофейные 57-миллиметровые пушки. Все призовые пушки меньшего калибра ушли в крепость. Кроме многоствольных Гочкисов, которые тоже стали переоборудовать в вариант 'Вулкана'.

   Распространению 'Вулканов' на кораблях эскадры поспособствовало то, что и Дальний и Порт-Артур были весьма электрифицированными, современными городами. Которые имели даже электрическое освещение улиц и общественных зданий. И весьма современное, электрифицированное оборудование в своих мастерских.

   Всего же крепость получила 124 призовых орудия и митральезы калибра менее трёх дюймов. 29 бывших японских орудия от двенадцати и до семнадцати сантиметров. Включая и дюжину новейших двенадцатисантиметровых пушек, на береговых батареях островов Эллиот. Особняком стояли три переданных крепости 32-сантиметровых орудия. Два, из которых можно было сразу устанавливать на бетонное основание в родных барбетах и с родными противоосколочными колпаками. Эти орудия со всем необходимым уже лежали на пирсе в Порт-Артуре, под Золотой Горой. Третье такое орудия требовало ремонта и модернизации. Кроме шестидюймовых и 12-сантиметровых пушек Армстронга, для себя флот зарезервировал только две двухорудийных двенадцатидюймовые башенные установки, и по одной 26-сантиметровой одноорудийной и двухорудийную 21-сантиметровую барбетные установки.

   Ещё одним пополнением вооружения крепости стали восемь устаревших, для флота, но ещё вполне пригодных для вооружения крепости шестидюймовых орудия. Сорок 107-миллиметровых и четыре 87-миллиметровых пушки имеющих такие же 28-калибровые стволы. Их дополняли шесть китайских короткоствольных 47-миллиметровых орудия и 110 снятых с кораблей 37-миллиметровых орудия. Формально, предназначенные 'для нужд береговой обороны' восемнадцать призовых двенадцатисантиметровых гаубиц Круппа, две 66-миллиметровых десантных пушки фирмы Шкода и сорок семь десантных пушек Барановского, четыре 42-мииллиметровых пушек, дюжина испанских 7,5-миллиметровых и полсотни русских 'Максимов', пока остались за флотом. Так же 'для нужд береговой обороны' флот выделил оставшиеся невостребованным пятьдесят две 47-миллиметровых одностволки Гочкиса и два десятка призовых торпедных аппарата. Дюжина, из которых была размещена перед проходом на рейд Порт-Артура. А остальные попарно стерегли проходы на рейд Николаевска-на-Эллиотах.

   9

   Отправив призовые английские пароходы, под конвоем русских крейсеров, которые прихватили и '226-й' на буксире. И ожидая возвращение своих миноносцев, адмирал Вирениус попросил капитана 'Кобе-Мару' прибыть на борт 'Саратова'. Переместившегося от обломков '74-го'. Где трофеем стала только одна 47-миллиметровая пушка и снаряды к ней. Кормовая часть миноносца, до первой трубы, от взрыва мин, торпед и девятидюймового снаряда превратилось буквально в пыль. Теперь пароход находился у лежащего на дне '42-го'. Особое внимание, уделив автоматической пушки. Ну и заодно и двум 47-миллиметровым пушкам Гочкиса, снарядам к ним, трём торпедным аппаратам, с запасными торпедами.

   Находившимся на борту 'Саратова' девушек, и снявших было на кинокамеру, финал боя и захваченные на транспортах призы, адмирал попросил организовать чайную церемонию. Благо для этого организовали в одной из кают парохода подобие домика и сада. Для чайной церемонии. Где два фикуса и лежащий перед входом в каюту камень символизировали сад и идущую через него дорожку. А висевший в углу каюты нарисованный девушками плакат и ещё не распустившиеся тюльпаны в снарядной гильзе должны были ублажать взор во время церемонии.

   Появившийся, по приглашению на борту 'Саратова', капитан третьего ранга Иодзиро Саннохэ, командир госпитального судна 'Кобе-Мару', выглядел образцом японского офицера. В безупречном мундире, с безупречной повязкой Красного Креста на рукаве, и с идеально начищенной, буквально сияющей на Солнце, саблей, он чётко отдал честь русскому адмиралу и внимательно посмотрел на него. С подчёркнутым достоинством ожидая его слов. Вирениус так же образцово отдав честь японскому офицеру, произнёс:

   - Господин капитан третьего ранга, вчера во время боя пострадало ваше судно. Смею вас официально заверить, что выстрел, произведённый в сторону вашего судна, был предназначен для другой цели. И не имел целью нанести вред именно вашему судну. В связи с чем, позвольте принести вам, за случившийся инцидент, мои официальные извинения.