Батыево нашествие. Повесть о погибели Русской Земли

Вынырнувшие из толпы гридни здешнего князя Романа Ингваревича во главе с тиуном Ведомиром бесцеремонно стащили монаха с лошади и поволокли ко княжескому терему. Никто из столпившихся на рыночной площади мужиков и ремесленников не посмел вступиться за схимника, люди пребывали в унынии и страхе после всего услышанного. Дружинники хоть и уволокли Парамона прочь, но народ на площади не расходился по своим делам, тут и там горожане собирались небольшими кучками, обсуждая беду, свалившуюся на Рязанское княжество.

В княжеском тереме монаху Парамону устроили допрос братья Роман и Глеб Ингваревичи. При этом присутствовали их ближние бояре, а также воевода Еремей Глебович, присланный в Коломну суздальским князем с конным сторожевым полком.

Когда бродячему монаху пригрозили выколоть глаза, тот живо сбросил с себя личину Божьего вестника и сознался, что выпросил для себя у Батыя жизнь и свободу с условием передать волю татарского хана жителям Владимира.

– Батыга обещает не жечь Владимир, коль тамошние жители откроют ему ворота, – молвил Парамон, с опаской поглядывая в сторону Романа Ингваревича. – Татары в таком случае не станут никого убивать, а токмо заберут злато-серебро, меха, лошадей и самых красивых девушек. Князя Георгия Батыга готов взять под свою руку, ежели тот склонит голову перед ним.

– А коломенским жителям Батыга ничего переказать тебе не велел? – спросил у монаха Глеб Ингваревич. – Коль Батыга намерен идти на Владимир, то Коломну ему никак не миновать.

– Нет, княже, – Парамон отрицательно помотал косматой головой. – Про Коломну и здешних жителей Батыга ни словом не обмолвился. Я думаю, Батыга просто и слыхом не слыхивал про сей город.

– Что ж, скоро Батый услышит про Коломну и про живущих здесь русичей, – грозно промолвил Роман Ингваревич, сидящий на троне с подлокотниками. – Этого святошу накормите и в путь проводите. – Князь небрежным жестом указал на Парамона. – И дайте ему доброго коня, чтобы он побыстрее до Владимира добрался. Авось россказни этого инока про татар наконец сподвигнут князя Георгия принять меры к отражению Батыева нашествия.

При последних словах Роман Ингваревич бросил косой взгляд на владимирского воеводу Еремея Глебовича, который невольно заерзал на скамье под колючими взглядами старших дружинников братьев Ингваревичей. Воевода и сам понимал, что его конный полк слишком слабое подспорье для рати братьев Ингваревичей против несметной татарской орды.

– Я отправлю вместе с этим монахом своих гонцов, которые растормошат князя Георгия и вынудят его направить к Коломне все суздальское войско, – сказал Еремей Глебович. – Я еще месяц тому назад говорил князю Георгию, что надо собирать полки и выступать на подмогу Рязани. Так у князя Георгия в ту пору голова иными помыслами была забита. К нему посольство из Германии прибыло, невест на смотрины привезли для его брата и племянника… До татар ли было князю Георгию! – Воевода мрачно усмехнулся. – Ну, а теперь князю Георгию поневоле придется за меч браться, коль Батыга намерен к нему в гости пожаловать.

Едва проводили в дорогу монаха Парамона и двух гонцов из полка Еремея Глебовича, как гридни Романа Ингваревича доставили в княжеский терем еще одного путника. Он валился с ног от усталости, а его обветренное исхудавшее лицо заросло густой бородой.

Роман Ингваревич собирался поужинать вместе с женой и братом, когда челядинцы под руки ввели незнакомца в княжескую трапезную.

Узнав, что этот человек держит путь из самой Рязани, откуда он ушел накануне взятия города татарами, Роман Ингваревич пригласил его к столу и попросил рассказать, как оборонялись рязанцы от наседающих мунгалов.

– Рассказывай, друже, обо всем, что видел и знаешь, – нетерпеливо добавил Глеб Ингваревич, усадив незнакомца на стул рядом с собой.

Слуги поставили на стол перед нежданным гостем жирную мясную похлебку, блюда с пирогами, хлебом и салом, налили в чашу хмельного меда.

Путник поведал, уплетая мясной суп, что зовут его Яковом, родом он из Костромы, что всю свою жизнь торговлей промышляет. Затем купец рассказал о том, как рязанская рать, напавшая на татарские станы близ Черного леса, вызволила его из неволи, в которую он угодил, возвращаясь степным шляхом с караваном из Дербента.

– Так оказался я в Рязани, – молвил Яков, жуя черный ржаной хлеб с салом. – Думал, отсижусь за стенами и валами Рязани, да не тут-то было! Нехристей подвалило к городу черным-черно, не пересчитать! Поначалу-то мунгалы карабкались на стены по длинным лестницам, но после того, как отразили их рязанцы, нехристи соорудили камнеметы и начали швырять на стены хвостатые шары и драконьи головы с жидким негасимым огнем. Стены и башни рязанские запылали и за два дня выгорели почти дотла. Страшно вспомнить, что тогда творилось в Рязани!

Купец ненадолго умолк, скорбно качая головой.

Братья Ингваревичи переглянулись. Княгиня Анастасия, супруга Романа Ингваревича, забыв про ужин, взирала на изголодавшегося гостя с нескрываемым беспокойством на миловидном лице.