Батыево нашествие. Повесть о погибели Русской Земли

Княжеский толмач заговорил с молодой узкоглазой наложницей, перескакивая с одного степного наречия на другое.

Монголка тряслась как осиновый лист, испуганно озираясь на стоящих вокруг нее плечистых русичей в блестящих кольчугах и островерхих шлемах с окровавленными мечами и топорами в руках. Толмач дергал наложницу за рукав ее длинного халата, вновь и вновь обращаясь к ней то на булгарском, то на половецком наречии.

Стоящая на коленях монголка непонимающе хлопала своими темными раскосыми глазами. Было видно, что ей чужды местные степные говоры.

– Вот тварь косоглазая! – сердито усмехнулся гридничий Супрун. – Какого же она роду-племени? Из каких далей ее сюда привезли?

Толмач, объясняясь с монголкой на языке жестов, сумел выяснить, что она из племени хори-туматов и зовут ее Уки.

– Спроси, как зовут ее господина? – повелел толмачу Юрий Игоревич.

Толмач, опустившись на одно колено, опять заговорил с наложницей, помогая себе жестами рук. Ему удалось выяснить, что господином этой монголки является хан Бури, который доводится двоюродным племянником Бату-хану.

– Про Батыево становище у нее спроси, где оно? – нетерпеливо бросил толмачу Юрий Игоревич.

Однако все усилия толмача ни к чему не привели. Наложница не знала, где находится стан Бату-хана. Она лишь неопределенно указывала рукой куда-то в степь.

– Кого вы мне притащили? Что эта дуреха может знать? – рявкнул на своих приближенных Юрий Игоревич. – Ищите какого-нибудь бея татарского! Живо!

Дружинники бросились исполнять княжеское повеление, гурьбой выбежав из юрты. С князем остались лишь толмач и гридничий Супрун, который занялся перевязкой своей пораненной стрелой правой руки.

Ханская наложница поспешно отбежала к войлочной стенке юрты и присела там на какой-то тюк, обхватив голову руками. Ее по-прежнему трясло от страха.

Юрий Игоревич бесцельно бродил по просторной юрте, оглядывая нехитрую обстановку степного жилища. На деревянном низком столе стояли блюда с вареной бараниной, круглые серебряные чаши с недопитым кумысом, два изящных медных светильника, пламени которых не хватало, чтобы осветить все внутреннее пространство шатра.

Вокруг стола были разбросаны круглые обтянутые разноцветным шелком подушки. Тут же валялись чьи-то сапоги из добротной кожи с загнутыми носками, рядом был брошен пояс, украшенный золотыми пластинами, с пристегнутой к нему саблей.

В очаге догорали сосновые поленья.

Подобрав из-под ног тонкое белое покрывало, Юрий Игоревич старательно обтер им свой меч, затем швырнул измазанную кровью накидку в пышущий жаром очаг. Упав на раскаленные уголья, ткань вспыхнула и быстро сгорела.

«Что, нехристи, не ждали гостей? – мрачно усмехнулся Юрий Игоревич, воткнув свой узкий длинный меч в стоящее на столе серебряное блюдо с мясом. – Разбежались кто куда, даже барахлишко свое не прихватив! Здесь явно не рады рязанскому князю. Ох как не рады!»

Князь подозвал толмача и велел ему взять сапоги и пояс с саблей.

– Да еще пошарь тут по сумам и торобам, – сказал князь. – Не с пустыми же руками тебе в Рязань возвращаться. Можешь и невольницу эту себе взять. – Князь небрежно кивнул на ханскую наложницу.

– Эге! Да тут добра всякого навалом! – воскликнул гридничий Супрун, вытряхнув себе под ноги содержимое одного из больших кожаных туесов.

На ковер со звоном высыпались серебряные круглые зеркала с тонкими ручками, серебряные и золотые монеты с дыркой посередине, ожерелья из драгоценных камней, маленькие статуэтки из оникса и белой кости…

– Эй, Шестак! – окликнул Супрун толмача. – Бери что хочешь!

Толмач опустился на колени и стал перебирать ожерелья, браслеты, зеркала и золотые цепи… Его заинтересовали костяные статуэтки, он внимательно разглядывал каждую из них: это были мастерски вырезанные крепостные башни, пешие воины, всадники и даже боевые слоны.

– Слышь, Супрун, – удивленно проговорил Шестак, – это же фигурки для игры в тавлеи. Надо же! Неужто мунгалы знают эту игру?

Тавлеями на Руси называли шахматы.

– Вряд ли мунгалам ведома эта мудреная игра, – отозвался Супрун, копаясь в другой походной суме. – Видишь, фигурки свалены в одну кучу с драгоценностями и деньгами? Эти мунгалы, скорее всего, просто хватают все, что им приглянется в разоренных ими землях, и возят потом с собой повсюду.

Вскоре вернулись княжеские дружинники, притащив на руках истекающего кровью знатного татарина.

Но едва толмач приступил к допросу израненного пленника, как тот потерял сознание и через несколько минут испустил дух.

Юрий Игоревич досадливо чертыхнулся и, убирая меч в ножны, рявкнул на своих гридней:

– Убрать эту падаль! Разыщите мне имовитого мунгала, живого и здорового!

Дружинники вновь бросились на поиски, удалившись из ханского шатра. Двое гридней за ноги выволокли мертвого татарина наружу, оставив его лежать у самого входа в юрту.