Базар житейской суеты. Часть 1

Сообщая своей повѣсти сантиментальный и нѣсколько джентльменскій колоритъ, мы, право, не знаемъ, какъ намъ удовлетворить справедливому любопытству читателя, который, безъ сомнѣнія, желаетъ знать, отчего приключиласъ эта плачевная болѣзнь миссъ Кроли, и зачѣмъ она внезапно оставила гостепріимную кровлю своего брата на «Королевиной усадьбѣ«. Какъ прикажете изъяснить вамъ деликатнымъ образомъ, что блистательная дама, привыкшая къ самому лучшему обществу въ лондонскихъ салонахъ, опилась и объѣлась — извините, окушалась — до такой степени, что жирный ужинъ въ пасторатѣ произвелъ рѣшительное растройство въ ея желудкѣ, хотя сама миссъ Кроли твердо вѣрила, что сырая погода была исключительною причиною ея болѣзни? Первый пароксизмъ обнаружился такими отчаянными симптомами, что Матильда, какъ выразился ея достоиный братецъ, неизбѣждо должна была протянуть свои ноги черезъ двадцать-четыре часа. На этомъ основаніи, вся джентльменская фамилія, томимая лихорадкой ожиданія, приготовлялась къ торжественному вскрытію завѣщанія будущей покойницы. И Родонъ Кроли былъ уже нравственно увѣренъ, что съ первымъ весеннимъ мѣсяцомъ онъ въ состояніи будетъ располагать наслѣдствомъ по крайней мѣрѣ въ сорокъ тысячь фунтовъ. Мистеръ Питтъ, старшій сынъ баронета, уже составилъ нѣсколько назидательныхъ трактатовъ по случаю скораго препровожденія своей тетки съ базара житейской суеты въ край невѣдомый и незримый; но, сверхъ всякого чаянія, опытный врачъ, привезенный благовременно изъ Соутамптона, значительно ослабилъ своей микстурой гибельныя послѣдствія жирного ужина, и возстаговилъ силы паціентки до такой степени, что она могла, не подвергаясь большой опасности, предпринять обратное путешествіе въ Лондонъ. Эта непредвидѣнная развязка чрезвычайно огорчила баронета, и онъ не скрылъ своей внутренней досады.

Между-тѣмъ, какъ всѣ ухаживали такимъ образомъ за престарѣлой дѣвой, и вѣстники изъ пастората должны были каждый часъ докладывать своимъ господамъ о состояніи ея драгоцѣнного здоровья, въ другой части дома, въ уединенной спальнѣ, лежала бѣдная, заброшенная женщина, страдавшая и тѣломъ и душой. Это была сама леди Роза Кроли, на которую никто не обращалъ ни малѣйшаго вниманія, какъ-будто ея и не было на свѣтѣ. Добрый докторъ, осмотрѣвъ больную, многозначительно покачалъ головою, и не сказалъ ни слова; сэръ Питтъ согласился на этотъ единственный визитъ потому только, что не было надобности платить за него особыхъ денегъ. Затѣмъ, леди Кроли однако прозябала и чахла въ своей комнатѣ, какъ безполезное растеніе, заброшенное садовникомъ въ оранжереѣ.

Молодыя дѣвушки, къ великому сожалѣнію, не могли теперь пользоваться безцѣнными уроками своей доброй и умной гувернантки. Миссъ Шарпъ обнаружила такое пламенное усердіе къ объѣвшейся старушкѣ, что миссъ Кроли соглашалась принимать свои микстуры неиначе какъ изъ ея рукъ. Горничная Фиркинъ получила отставку еще задолго до отъѣзда изъ «Королевиной усадъбы». Возвращеніе въ Лондонъ послужило для нея печальнымъ утѣшеніемъ по крайней мѣрѣ въ томъ, что она могла теперь дѣлить свою грусть съ миссъ Бриггсъ, которая, такъ же какъ она, испытала отчаянныя муки жгучей ревности, и въ рѣзкихъ выраженіяхъ обнаружила свое негодованіе на грустный жребій смертныхъ.

Родонъ Кроли, по случаю болѣзни своей тетки, взялъ безсрочный отпускъ, и оставался до-поры до-времени на «Королевиной усадьбѣ«. Какъ нѣжный и послушый племянникъ, онъ всегда почти торчалъ въ ея передней. Миссъ Кроли лежала въ парадной спальнѣ, въ которую должно было проходить черезъ маленькую голубую залу. Здѣсь, по обыкновенію, сэръ Питтъ встрѣчалъ своего сына, или, какъ-скоро проходилъ онъ по темному корридору, устланному теперь мягкими коврами, дверь изъ отцовского кабинета всегда была отворена, и глаза старого джентльмена жадно впивались въ озабоченную физіономію капитана Родона. Впрочемъ, они съ одинаковымъ усердіемъ, оба, наблюдали другъ за другомъ все это время. Ихъ, безъ всякого сомнѣнія, одушевляло рыцарское соперничеетво относительно того, кто въ настоящемъ случаѣ окажетъ болѣе ревности и благородной привязанности къ возлюбленной страдалицѣ, лежавшей въ парадной спальнѣ. Ребекка обыкновенно утѣшала ихъ обоихъ, и оставляя на минуту свой трудный постъ, удосуживалась переговорить и съ сыномъ, и съ отцомъ. Достойные джентльмены съ жадностью выслушивали всѣ извѣстія, выходившія изъ устъ этой молодой и безкорыстно-преданной особы.

За обѣдомъ, въ столовой нижняго этажа; соединялись каждодневно всѣ члены джентльменского семейства; и здѣсь Ребекка являлась возстановительницею фамильного согласія и тишины. По вечерамъ, Родонъ Кроли уѣзжалъ въ ближайшій городъ, оставляя своего отца въ обществѣ мистера Горрокса и пуншевыхъ стакановъ. Миссъ Шарпъ, по выходѣ изъ-за стола, немедленно удалялась въ спальню, гдѣ въ продолженіе четырнадцати дней она принуждена была терпѣть ужаснѣйшую скуку, но природа скрѣпила, повидимому, металлическими нервами организмъ этой дѣвицы; и она оставалась непоколебимою въ исполненіи своего филантропического долга.