Базар житейской суеты. Часть 3

Частнйшія подробности костюма мистриссъ Бекки, отъ строусовыхъ перьевъ и великолпныхъ брильянтовъ до атласныхъ башмаковъ, были весьма отчетливо изложены въ современныхъ газетахъ. Мистриссъ Креккенбери прочла этотъ параграфъ съ душевнымъ огорченіемъ и разсказывала повсюду, какъ подняла носъ эта странная выскочка, гордая и запосчлвая. Мистриссъ Бьютъ Кроли и горемычныя ея дочери нарочно выписали изъ города интересный листокъ газеты «Morning Post», и дали полный разгулъ своему честному негодованію.

— Что длать, моя милая? говорила мистриссъ Бьютъ своей старшей дочери, двушк низкорослой, чрезвычайно смуглой и курносой. Если бы у тебя были рыжеватые волосы, зеленые глаза, и если бы, притомъ, была ты дочерью французской плясуньи по канату, я не сомнваюсь, что у тебя, мой другъ, было бы вдоволь этихъ брильянтовъ, и кузина твоя, леди Дженни, вроятно, представила бы тебя въ палаццо милорда Бумбумбума. Но ты вдь только честная дворянка, бдное дитя мое. Въ жилахъ твоихъ течетъ только благороднйшая кровь, и добрая нравственность — все твое приданое. Я сама, супруга брата младшаго баронета, никогда, во всю жизнь, не дуыала добиваться чести быть представленной въ палаццо Бумбумбума. Да и этой выскочк не было бы тамъ мста, если бы не перемнились времена.

Этимъ и другими способами достойная пасторша утшала себя на Королевиной усадьб. Дочери ея вздыхали, молчали и просидли нсколько ночей сряду за «Генеалогіей британскихъ пэровъ».

* * *

Черезъ нсколько дней посл знаменитаго представленія, добродтельная мистриссъ Бекки удостоилась другой великой чести. Карета миледи Стейнъ подъхала къ джентльменскому домику на Курцонской улиц, и долговязый лакей, ударивъ страшнйшимъ образомъ два раза въ металлическую скобу у подъзда, вручилъ швейцару мистера Кроли дв визитныя карточки, на которыхъ изображены были фамиліи маркизы Стейнъ и графини Гигантъ. Будь эти клочки лощеной бумаги превосходнйшими картинами первыхъ художниковъ въ мір, будь даже они обернуты сотнями аршинъ кружевныхъ матерій, по тысяч гиней за штуку, и тогда бы мистриссъ Бекки не обнаружила большей радости и живйшаго наслажденія, какое она почувствовала въ настоящую минуту. Вы можете быть уврены, что эти клочки тотчасъ же заняли самое видное мсто въ китайской ваз у камина въ гостиной, гд обыкновенно мистриссъ Бекки хранила визитныя карточки посщавшихъ ее особъ. Великій Боже! Давно ли эта женщина чуть не сошла съ ума отъ радости, когда удостоили ее своимъ визитомъ бдная мистриссъ Вашингтонъ Уайтъ и добродушная леди Креккенбери. А теперь?.. О, Создатель! карточки ихъ опустились на самое дно китайской вазы и обречены, безъ всякой жалости, на вчное забвеніе. Стейнъ! Барикрисъ! Джанна Гельвельлейнъ! Церліонъ Камлотъ! Какія имена, какіе звуки! Тутъ нечего и сомнваться, что мистриссъ Бекки и миссъ Бриггсъ прослдили всю генеалогію этихъ фамилій отъ корня до послдней втви.

Часа черезъ два пріхалъ и самъ милордъ Стейнъ. Безъ доклада вошелъ онъ въ гостиную, и осмотрвшись вокругъ себя, замтилъ немедленно, что Ребекка уже распорядилась приличнымъ образомъ съ карточкой его супруги, милордъ улыбнулся и выставилъ свои огромные клыки, какъ это длалъ онъ всякій разъ, когда обнаруживалъ припадокъ человческой слабости. Скоро вышла къ нему мистриссъ Бекки. Туалетъ ея всегда былъ готовъ на случай этого визита. Ея прическа, шарфы, спенсеръ, шейные платки, сафьянныя туфли и другія женскія принадлежности, содержались въ исправномъ порядк, и мистриссъ Бекки сидла въ какой-нибудь безъискуственной и пріятной поз, готовая встртить великаго гостя. Нтъ надобности упоминать, что въ этомъ, какъ и въ другихъ случаяхъ, зеркало было постояннымъ совтникомъ нашей героини.

При вход ея въ гостиную, лордъ Стейнъ продолжалъ улыбаться и стоять подл китайской вазы. Зaстигнутая въ расплохъ, мистриссъ Бекки покраснла.

— Благодарю васъ, Monseigneur, сказала она. Вы видите, что ваши леди были здсь. Какъ вы добры, милордъ! извините, что я замшкалась… я стряпала на кухн пуддингъ.

— Это видно по всему. Я замтилъ васъ еще на улиц, когда подъзжалъ къ вашему дому, сказалъ старый джентльменъ съ лукавой улыбкой.

— Вы все замчаете, милордъ.

— Многое по крайней мр, если не все, отвчалъ лордъ Стейнъ, — и прежде всего я подмтилъ, что вы мастерица сочинять исторіи на всякій случай. Я имлъ удовольствіе слышать вашъ голосъ наверху, мистриссъ Кроли, гд, безъ сомннія, вы натирали румянами свои щеки — не мшало бы вамъ прислать этого снадобья для миледи Гигантъ. Потомъ я слышалъ какъ отворилась дверь вашей спальни — и вы пришли сюда.

— Ахъ, милордъ, вамъ ли осуждать бдную женщину, если она старается, по возможности, придать себ лучшій видъ, какъ-скоро вы удостоиваете ее своимъ визитомъ? сказала Ребекка жалобнымъ тономъ.