Базарное счастье

Послушай, ты что такая противная? Я к тебе дружелюбно настроен, а ты проявляешь агрессию. Ложись рядом со мной. Надо выспаться. А за свои денежки не волнуйся. Как только я на ноги встану и вернусь на базар — сразу все тебе верну. Только вот если ты будешь злить меня по любому поводу, то не получишь от меня ни копейки!

После небольшого раздумья я легла рядом с Рашидом.

— А свет почему не выключила?

— Я всегда при свете сплю.

— Почему?

— Не знаю. Кошмары мучают. А после того как на кладбище позагорала, вообще стало страшно. Мне теперь хочется побольше света, солнца. А в темноте я себя чувствую просто отвратительно!

— Нет, подруга. Мне света и солнца и днем хватает. Я хочу нормально поспать. Будь человеком, выключи свет.

Я нехотя встала и поплелась к выключателю. Щелкнув им, легла в кровать и отвернулась.

— Послушай, а ты всегда спишь в одежде? — тихо спросил он.

— Всегда.

— Что, вообще не раздеваешься?

— Не раздеваюсь.

— А я не могу одетым спать. Помоги мне раздеться.

— Нет уж, это ты как-нибудь без меня.

— Я пока еще слишком слаб, чтобы раздеваться самому. Ты бы не могла мне помочь?

— Вот еще, — поморщилась я и закрыла глаза.

— Тогда не получишь свои денежки.

Услышав его слова, я вскочила и принялась раздевать этого идиота. Оставшись в одних трусах, Рашид тяжело задышал.

— Ты что так тяжело дышишь? — испугалась я.

— А меня волнует, когда рядом находится такая красивая девушка.

— Ты хочешь сказать, что ты сейчас на что-то способен? — усмехнулась я.

— На великие дела я способен в любом состоянии.

— А почему у тебя такое имя: Рашид?

— Нормальное имя, — пожал плечами Рашид.

— Чурковатое какое-то.

— Да пошла ты, — чертыхнулся Рашид, поворачиваясь на другой бок.

Я полежала пару минут, стараясь уснуть, но сон не шел. Перед глазами возникла разрытая могила с осыпающимися комьями земли… Неужели все это произошло со мной? Не выдержав, я повернулась к Рашиду.

— Ты спишь?

— Нет. А ты?

— Я тоже.

— О чем ты думаешь?

— Да так. В голову лезет всякая ерунда. Знаешь, странная все-таки штука жизнь. Работала себе спокойно. Каждый день был распланирован по часам. Знала, что будет завтра, послезавтра. А теперь я вообще ничего не знаю. Судьба повернулась жопой, и все покатилось к чертовой матери. Если бы я заранее знала, что так получится, отдала бы твоему Костику какие-то жалкие три штуки и ни о чем не жалела.

— Теперь будешь умнее, — усмехнулся Рашид. — Запомни, девочка, одно золотое правило: если просят — надо давать. Жизнь дороже кошелька.

— Да пошел ты! — разозлилась я. — Вам, браткам, работать не надо. Ходи да деньги собирай. А ты бы попробовал поторговать на улице в двадцатиградусный мороз — вот это другое дело! Руки мерзнут, ног от холода не чувствуешь, жить не хочется. По-женски простыть — проще некуда. А мне, между прочим, детей еще рожать. А я в своей жизни столько узлов да баулов натягалась, что теперь по-нормальному и не справлюсь…

— Хватит заливать! Уж я-то знаю, как вы, торгашки, в двадцатиградусный мороз водкой отогреваетесь.

— Я не отогреваюсь. Я, к твоему сведению, водку терпеть не могу и на работе никогда не пью.

— С трудом верится! Чем же ты тогда согреваешься?

— Ничем.

— У меня жизнь ничуть не проще, чем у тебя, — немного помолчав, сказал Рашид. — Ты в своей палатке в тысячу раз меньше рискуешь, чем я. Думаешь, просто такой огромный рынок держать? Пойди попробуй. У тебя ничего не получится. У меня и так проблем хватает, а тут еще ты добавила…

— Добавила, добавила! Не надо было своего братца, раз он наркоман, в дела посвящать.

— Я и не знал, что он такой гад.

Мы с ним в последний раз виделись, когда ему семь лет было. Мать тогда меня в Вологду возила. Обычный мальчишка! Мы с ним в казаки-разбойники играли, в войнушку. Больше мы с ним не встречались. А тут его мать моей звонит и говорит, что Костик попал в плохую компанию. Курить, выпивать начал. Поздно домой приходит. Мол, срочно нужно спасать пацана. Ну мать моя и попросила, чтобы я его куда-нибудь пристроил, дело дал, а то по нему тюрьма плачет. Вот я и пристроил его на свою голову.

— Не делай добра, не будет зла.

Задумавшись, я замолчала. Рашид почти шепотом спросил:

— Послушай, а почему я тебя раньше на нашем рынке не замечал?

— Не знаю, — ответила я.

— Странно. Ты такая яркая. Тебя грех не заметить!

— Тем не менее ты меня не замечал.

— Как ты думаешь почему?

— Наверное потому, что зимой я торгую в огромном тулупе и валенках, а летом в выгоревшей майке и стареньких джинсах. Сам понимаешь, на работе нужно одеваться по-рабочему.

— Ты и в валенках хороша. Тебе не на рынке торговать надо, а в шикарной иномарке кататься да в ресторанах обедать. Такая девушка, как ты, заслуживает лучшего.

— Так сделай так, чтобы мне жилось лучше. Обеспечь мне достойную жизнь. Не будь безучастным к моей судьбе.

— Каким образом?

— Не знаю. Может, тебе нужно на мне жениться…

— Что?!

— А что? Женись на мне. Вози на своем джипе по ресторанам, корми черной икрой. Я тогда буду вспоминать свою палатку, как страшный сон.

— Скажешь тоже! Я что, похож на дурака, чтобы жениться?!

— А разве женятся только дураки?