Беатрис

Джамал сел за стол, и только теперь Чарли заметила, что у него на левой руке не хватает большого и указательного пальцев. Поймав ее взгляд, он быстро убрал руку, положив ее себе на колени.

— Как давно ты работаешь у Фриды и Густава? — спросила Чарли, отпив глоток чая.

Амина кинула взгляд на мужа, словно ей нужна была помощь, чтобы вспомнить. Казалось, она нервничает. «Возможно, потому, что работает нелегально», — подумала Чарли.

— Два года, — ответила она через некоторое время. — Очень хорошая работа. Я работаю, когда свободна от учебы.

— Что ты изучаешь? — спросила Чарли.

— Я учусь на санитарку, — объяснила Амина. — Если получится, хочу потом стать медсестрой.

Она посмотрела на Джамала, который с гордостью улыбнулся.

— Мы тут только три года, — сказал Джамал, показывая три пальца. — Но моя жена очень способная, очень.

— Мне просто нравится учиться, — сказала Амина.

— Как часто ты убираешь?

— Ты имеешь в виду — у Фриды и Густава? — переспросила Амина.

— Ты и у других работаешь?

— Да, но больше всего у Фриды и Густава.

— Фрида очень добро к нам, — вставил Джамал.

— Добра, — поправила Амина. — Фрида очень добра к нам.

— Ты тоже на них работаешь? — спросила Чарли, глядя на Джамала.

— Да, я помогал им, я плотник и умею…

— И еще он умеет красить, — сказала Амина. — Он перекрасил им весь дом и гараж, а сейчас строит песочницу для… — она смолкла и сглотнула.

— Фрида и Густав очень добры к нам, — продолжала она.

— Как часто ты к ним приходишь? — спросил Андерс, глядя на Амину.

— Обычно один раз в неделю, — ответила Амина. — Но часто больше. У Беатрис болел животик, она не спала, так что я убирала и…

— И что? — спросила Чарли.

— Ничего.

— Сейчас важна всякая мелочь, — сказала Чарли.

— Я не хочу говорить о людях, у которых я работаю, — сказала Амина. — Это неправильно.

— Но сейчас речь идет о пропавшем ребенке! — воскликнула Чарли. — Речь идет о Беатрис. Ты должна рассказать все, что знаешь.

— Иногда я сидела с ней, — сказала Амина. — Увозила ее на прогулку в коляске, чтобы Фрида немного поспала. Но Густаву мы об этом не говорили. Фрида подумала, что ему не понравится.

— Почему?

— Не знаю.

— Он не доверяет тебе?

— Думаю, доверяет. Мне так кажется. Просто Фрида не хотела, чтобы мы ему рассказывали, и я не говорила.

Амина взяла чашку обеими ладонями.

— Как вы думаете, где она может быть? Я хотела сказать… кто мог украсть маленького ребенка?

— Мы сделаем все, чтобы найти ее, — сказала Чарли.

— Вы должны найти ее, — вздохнула Амина. — Она… она такая маленькая и она… она боится чужих. Страшно подумать… как ей должно быть страшно.

— Понимаю, — сказал Андерс. — Самое важное, что вы можете сделать для Беатрис, — это ответить на наши вопросы.

Амина кивнула.

— Как бы вы описали Густава? — спросил Андерс.

— Густав… мы знаем его не так хорошо, как Фриду, — ответила Амина. — Он много работает.

— Он иногда злой, — добавил Джамал.

— Просто у него очень много дел на работе, — уточнила Амина и бросила взгляд на мужа.

— А на что он сердится? — спросила Чарли.

— Не знаю, — ответила Амина.

— Вы видели, как Густав сердится на Фриду? Насилие по отношению к ней?

Оба ответили, что не видели. «Однако это еще ничего не значит», — подумала Чарли. Изощренные домашние тираны никогда не бьют своих жен открыто. И даже если Амина или Джамал что-то видели, они могут решить не рассказывать. Им приходится думать и о своей работе.

— Вы не обратили внимание на что-нибудь необычное дома у Густава и Фриды в последнее время? — спросила Чарли.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Амина.

— Что угодно непохожее или необычное — люди, которых ты раньше не видела в доме, другая атмосфера, короче, что угодно.

Амина покачала головой.

— Когда ты убирала у них в последний раз? — спросил Андерс.

— Это было… три дня назад.

— Разреши спросить, где ты была сегодня утром? — сказала Чарли. — Где ты находилась, когда пропала Беатрис?

— Я работала в доме другой семьи, — ответила Амина и поставила чашку на стол так резко, что чай выплеснулся через край.

Чарли подумала, что Амина прекрасно поняла, почему ей задан такой вопрос. С другой стороны, нервозность не всегда означает, что человеку есть что скрывать.

Полиция часто заставляет людей чувствовать себя неуверенно, даже когда они ни в чем не виноваты.

— Как фамилия этой семьи?

— Юландер. Их друзья.

— Шарлотта и Давид Юландер?

— Да.

— Что ты делаешь? — спросил Джамал, когда Амина поднялась. Ее лицо побледнело.

— Я только… принесу еще чая.

Она сделала два шага, остановилась и упала в обморок.

Чарли и Андерс вскочили, но Джамал успел раньше их. Он присел на корточки, поднял голову жены и слегка похлопал ее по щекам. Через несколько секунд Амина очнулась. Она села, что-то пробормотала и снова закрыла глаза.

— Стресс, — сказал Джамал, подняв глаза на полицейских. — Она очень… в стрессе.

Он указал на стену с фотографиями погибших детей.

— Она… у нее бывает… паника, а теперь… Беатрис. Она ее очень любит.

Амина сидела на полу, обхватив мужа за шею, и часто дышала.

— Амина, — проговорила Чарли, положив руку ей на спину. — Мы можем что-нибудь для тебя сделать?