Беда для боксера

Подхожу к нему, дожидаюсь, пока повернется, рассмотрит внимательно. Оценит, так сказать, ситуацию. Инстинкт самосохранения включит. Не тороплюсь, время есть пока. У Лары – еще пятнадцать минут пары. В любом случае успею. Все.

- Добрый день, - решаю проявить вежливость, не совсем же я быдло. – Пошел отсюда нахуй.

- Че?

Наверно, мажору не каждый раз так вежливо говорят, не привык еще к нормальному разговору, а потому повторяю:

- Пошел. Отсюда. Нахуй. И не появляйся больше.

- А ты… - мажор расширяет глаза, осматривает меня торопливо, сглатывает, оглядывается по сторонам, потому что народ за хлебом и зрелищами подтянулся, естественно. – Ты кто вообще?

- Смерть твоя, - представляюсь , не теряя вежливости, воспитание – наше все, так тренер говорит, - еще раз тебя тут увижу, поедешь домой в багажнике.

- Да что происходит?

- Разговор происходит. Вежливый.

- Да в чем дело? Я на твое место встал, что ли? Сейчас переставлю…

- Ты на мое место при всем желании не встанешь, - утешаю его, - просто забудь дорогу к Ларе.

- Ларе? – только тут до мажорчика, похоже, начинает доходить весь трагизм ситуации. – А ты ее…

- Парень я ее. Не знал? Мы вчера чуть-чуть… Поругались. Но уже помирились. Ты же вчера ее домой привез, да? И все?

- Да-а-а… Да-да-да! – мажор отшатывается, потому что я повожу плечами. Вежливо сжимаю кулаки, хлопаю одним о ладонь… - Только домой! Вообще ничего больше! Устриц поели… И все!

- Устриц… - эхом повторяю я, - а ты в курсе, что от них понос может случиться?

- Не-е-е-е…

- Я бы советовал ехать в больницу. Прямо сейчас.

- Да-а-а…

- И штаны проверь на всякий случай.

Наблюдаю, как аудюшка юзом с разворотом выруливает со стоянки, удовлетворенно тру кулак. По-моему, вежливо поговорили. Как там говорил мой тренер? Конструктивно, во!

Я вполне доволен результатом разговора, ровно до того момента, когда моя беда выходит из дверей универа.

Уже по лицу понятно, что злится. Наверно, мажор на меня настучал. Вот ссыкливое мудло.

Я же ему ни одного плохого слова не сказал! Вообще! Вот и веди потом вежливые разговоры!

Торопливо выставляю перед собой очередной букет, в этот раз нежных пионов, я прям разбираться стал за этот месяц, выучил названия всех цветов. Улыбаюсь, потому что не могу не улыбаться, когда вижу ее. Даже такую, рассерженную.

- Ты… - она тормозит передо мной на полном ходу, чуть ли не врезается, шипит злобно, - ты… мудак! Как ты посмел? Какого хрена ты сказал, что ты – мой жених? С каких это пор?

Я хочу ей сказать, что с тех самых, как увидел ее первый раз… Но не могу. Слова пропадают, насмотреться на нее не получается. Красивую такую. Злую. Глаза горят. Губы раскрыты. Вот бы ее сжать, да заткнуть эти губы своим ртом! Вот бы на вкус ее попробовать!

Она злится, кулачки сжимает, говорит мне что-то грубое, вокруг нас – толпа, а я думаю только о том, что прямо сейчас, вот в эту самую минуту мог бы ее… Мог бы просто взять, прислонить к дереву, задрать юбку… И никто бы мне не помешал. От одной этой картины в голове все переворачивается, внизу все встает, а в глазах все плывет.

Наверно, я теряю лицо. Слишком дико смотрю на нее, потому что Лара, опомнившись, отступает в сторону… А затем, сжав губы, выхватывает у меня букет пионов и со всей силы бьёт по лицу! Один раз, второй, третий! Пока букет не разлетается на лепестки, а ее не перехватывает за локти та самая мелкая блондинка, уговаривая прекратить и опасливо поглядывая на меня, словно ожидая… чего? Ответки? Она дура совсем? Чтоб я тронул Лару? Только в своей голове. И только членом.

- Не смей больше! Надоел! Дурак! Пошел вон! – беснуется моя беда, которой я так сильно мешаю строить личную жизнь, и, презрительно тряхнув гривой волос, разворачивается и уходит обратно в универ.

А я остаюсь.

Машинально обтираю лицо от лепестков, радуясь малодушно, что не приволок розы… Было бы больнее, однозначно. Разворачиваюсь и иду к выходу.

Вслед мне свист, впрочем, быстро прервавшийся, и возбуждённый гомон. В общем фоне выделяется завистливый женский голос:

- Блин, такой мужик… Я б сразу дала. Дура Добровольская…

Я иду прочь, думая, чего ж меня так сильно вштырило. Мне готова дать каждая первая, а мне нужна только та, что смотреть не меня не хочет.

5.

- Олег, привет! Ты тут чего?

Приятель из зала, имени которого не помню, таращит удивленно глаза, но я не отвечаю, киваю, прохожу мимо, в толпу народу, словно трактор, целину пропахиваю.

- Олег, погодь, погодь… - на моем пути встает уже Фома, - она вон там… Без резких движений, Олег. Мне тут еще работать.

Я показываю взглядом, что в себе и реагирую на предупреждение, смотрю в нужном направлении. И замираю, не в силах даже вдох сделать.