Бедабеда

Нинка повела девочку, как и обещала, по всем больницам. Та хмыкала, равнодушно реагировала на окровавленные бинты, перевязанные лица. Но именно в физдиспансере ее подкосило – она увидела ноги фигуристок, гимнасток и других спортсменов. Молодые, красивые ноги, изувеченные кровавыми мозолями, травмами, непроходящими синяками, сорванными подчистую ногтями. Девочки ее возраста при ней сдирали приросшие к пальцам пластыри, отрывали куски ногтей. Она увидела перебинтованные груди девочек, синюшные полосы от бинтов, торчащие ребра и ужас в глазах при виде весов. После этого барышня решила, что у нее все отлично – и уши, и нос. И вообще жизнь прекрасна.

Нинка могла справиться с кем угодно, но с Настей не получилось. Людмила Никандровна часто задавала себе этот вопрос – почему не вышло с ее дочерью?

– Скажи, когда ты заметила? – спросила она как-то подругу.

– Что заметила?

– Ты понимаешь, о чем я. Настю…

– Давно…

– Почему мне не сказала?

– А ты сама не догадываешься? Как я могла сказать? Это твоя дочь, а ты – моя подруга, лучшая, как сестра. Я не хотела тебя потерять.

– Я не видела, долго не видела. Не хотела.

– Это нормально для матери.

– Не нормально для матери-психиатра!

– Мил, ну вспомни, что говорил Димдимыч. Можно сыграть на пороках, на недостатках техники, на ситуации, наконец. На удаче, репутации. Но вам оно надо? Играть нужно на собственных данных и талантах. Все остальное – фуфло. Вот так и с твоей Настей. Что бы я ни сказала, оказалось бы фуфлом. Ты должна была сама понять и признать.

* * *

Людмила Никандровна усилием воли взяла себя в руки и очнулась. Стоило ей дотронуться до ноги, она будто просыпалась и сосредоточивалась. Нинка ее давно не щипала, но мышца все помнила. Людмила Никандровна еще раз посмотрела на Анну и опять задалась вопросом: «Зачем Нинка ее к ней отправила?» Максимум – тоска заела, бытовуха. Или у мужа – кризис среднего возраста. Переоценка ценностей. Обычный страх, что жизнь проходит мимо. Людмила Никандровна продолжала размышлять, но Анна не подходила ни под один из традиционных типов ее пациентов. Людмила Никандровна даже начала злиться на Нинку – ну зачем тратить время? И ее, и этой женщины? Что Нинка вообще в ней разглядела странного? Обычная милая домохозяйка. Только от нее сама Людмила Никандровна впала в ступор, разболталась, как студентка-первокурсница, и провалила прием. Но дело даже не в этом. Диагноза нет. Женщина здорова. Тогда зачем Нинка так за нее просила?

Обычно все пациенты называли Людмилу Никандровну Людмилой Николаевной. Пару раз она была Никитишной, раза четыре как минимум Александровной и один раз Никаноровной. Пациенты не проявляли интереса к отчеству врача. Это нормально. Они могли запомнить Марьиванну, а на большее оказывались не готовы. Люди приходили со своими проблемами, а замысловатое отчество врача – еще одна проблема. Зачем его запоминать? Но Анна заметила:

– У вас необычное отчество.

– Да, папу звали Никандр, но он терпеть не мог свое имя, поэтому его все звали Коля.

– Наверняка вас тоже часто называют Николаевной. Не обижаетесь?

– Да нет.

– А меня мама называла Нюшей или Нютой. Я специально делала вид, что не слышу. Меня даже от Анютки трясти начинало. Почему нельзя называть ребенка полным именем? У нас была девочка в школе, ее звали Анна-Мария. Представляете? Так ее как только не звали – то Аня, то Маша. Наша классная издевалась над ней, называя Марией-Антуанеттой. Девочки отказывались с ней дружить. Ее мама ходила к директору и настаивала, чтобы дочь называли полным именем, а не Аней или Машей. Я завидовала этой девочке, точнее тому, что у нее такая смелая мама – не боится ходить к директору и отстаивать право дочери на полное имя. Моя мама считала, что та выпендривается. Даже сейчас она иногда называет меня Нютой. Неприятие собственного имени – это ведь тоже своего рода диагноз?

– Ну не то чтобы сразу диагноз, – рассмеялась Людмила Никандровна. – Сейчас вообще сплошное раздолье в именах. Даже у меня глаз начинает дергаться. Я вожу внучку на развивающие занятия, так там ни одной девочки с простым именем нет. Элина, Алина, Арина, Ариадна и Адриана, две Миланы, Марта. Две Евы и даже одна Сюзанна. Да что далеко ходить – мою внучку зовут Марьяна. Не Мария, а именно Марьяна – дочь тоже самовыразилась. А я на правах бабушки ласково зову ее Марьяша. А у вас есть дети?

– Есть. Сын. Ему тринадцать, – ответила Анна.

– Переходный возраст? – Людмила Никандровна все еще не понимала, зачем Нинка отправила к ней Анну.

– Нет. То есть да. Но ничего необычного. Все в рамках приличий. Я справляюсь, – ответила, улыбнувшись, Анна.

Людмила Никандровна отметила, что Анна говорит о сыне с любовью, нежностью. У многих матерей, когда они просто думают о собственном ребенке, меняется взгляд. И мало кто удерживается от соблазна достать телефон и показать фото. Так поступила и Анна – на фотографии был обычный подросток, симпатичный парень. Явно спортсмен.

– Он теннисом занимается и в футбол играет. И в баскетбол, – добавила Анна. Она явно гордилась сыном, что тоже было нормальным.